Психика человека устроена таким образом, что в памяти дольше хранятся воспоминания о хорошем, а воспоминания о плохом, рано или поздно теряют первоначальный, негативный эмоциональный заряд.

С возрастом человек вообще склонен ⌠прощать■ собственные обиды на прошлое, и сердце продолжают согревать лишь светлые воспоминания о былом. Словно солнцем освещённая лужайка из детства, которая остаётся для души человеческой навсегда утраченным или, наоборот, когда-то обретённым раем┘

Но красота прошлого порождает мифы. Человек в старости склонен мифологизировать прошлое не только внешним утверждением о том, что ⌠раньше, - мол, - я был/была высок и строен■, но и внутренним убеждением в том, что и в самом деле (!) прежде ⌠и сахар был слаще, и вода мокрее■. И очень часто грань между желаемым и действительным стирается, особенно в мемуарах-воспоминаниях.

Иногда пожилой человек с осуждением относится к настоящему, не отдавая себе отчёта в том, что теперь ⌠хуже стало■, по сравнением с тем, как было, в основном от того, что настала собственная раздражающая физическая немощь. Хотя, на самом-то деле, теперь сегодня ничем не отличается от теперь тогда, ибо жизнь не останавливается.

Прошлое оставляет традиции и предметы, созданные предшественниками. Остаются возведённые предками города, а также, выражаясь более понятным языком, доставшиеся в наследство, например, квартиры и дачи. И уже таким образом, прошлое помогает человеку как раз именно созданием преемственности и наследия. В конечном счёте, призраки прошлого не мешают ни настоящему, ни будущему, как порой мнится на малом отрезке времени (например, тем, кто ⌠борется■ с памятниками, прежними названиями улиц и городов и т.д.).

Более того, течение времени конструирует в виде прошлого более значимую, чем настоящее, ⌠инстанцию■ для апелляции со стороны современников. И в эту инстанцию обращаются все поколения наследников, которым продукт прошлого необходим и как осязаемая реальность в виде, например, недвижимости, и как неосязаемая субстанция, существующая как обоснование бытующей этики, морали, религии, а также в виде старинных законов, вроде Римского права. В некотором смысле такое неосязаемое наследие выполняет функцию последней инстанции, некоего третейского судьи, и даже Высшей Воли. И тем самым мифологизация прошлого опыта позволяет обществу подолгу удерживать равновесие внутри таких социальных конструкций, как этика, закон, государство и мораль, а также их постоянную или нет, но реально применимую для этих конструкций форму.

Хотим мы того, или нет, но человеческий разум непрерывно мифологизирует прошлое, чем активно пользуются поколения людей, как в благих, так и в дурных целях. Так, например, Эпоха Возрождения в Европе, с её апелляцией к античному прошлому, стала благом для развития Европы и мира, а вот создание Третьего Рейха на руинах ⌠оскорблённой■ Веймарской республики, с его активной апелляцией к ⌠наследию предков■, закончилось общеевропейской же бойней.

Совершенно очевидно, что апелляция к прошлому (в широком смысле) представляет собой необъятный источник энергии, которую можно направлять, как и ядерную энергию, и на созидание, и на разрушение.

На фоне череды бесконечных аварий, провалов и неудач последнего времени становится очевидным, что ни у ⌠верхов■, ни у ⌠низов■ - ни у кого нет никаких планов не то, что по восстановлению страны, но даже по её хотя бы удержанию в прежнем, наследованном, теперь уже от победивших в 1991году либералов и демократов, виде.

Но вернёмся к мифам.

Советское прошлое, насколько было демонизировано в первой половине 90-х годов, настолько же мифологизируется в 21 веке, особенно по мере того, как подрастает новое поколение. И это - не ⌠ползучая диверсия■ ⌠красно-коричневых■ ⌠квасных патриотов■, как полагают некоторые недалёкие адепты ⌠общечеловеческо-демократической■ религии (*Ведь современную демократию, например, в США, также можно рассматривать как своего рода культ с собственными инициациями, заповедями, клятвами и прочими обрядами. Возможно, это естественное логическое завершение трансформации любой идеи о создании такого общества, в котором всем должно стать хорошо.

Пока эпический миф о Советском прошлом развивается в маргинальной среде. Но процесс мифологизации Советского прошлого России лежит вне зоны интеллектуальной досягаемости и, тем более, технологического воздействия со стороны любой (!) пропаганды, поскольку процесс мифологизации прошлого всегда и везде напрямую связан с психологией отдельно взятого человека.

Даже дети в детском саду, будучи ипостасью будущего наследника своих отцов √ т. е. их предка, утверждая свою преемственную состоятельность, апеллируют к стоящей над и за ними силе этого самого предка, и рассказывают остальным детям в своей группе о том, какой ⌠сильный■ и ⌠главный■ у них папа.

Есть, конечно, способ побороть такой процесс: например, предать забвению. Но для этого, как минимум, надо или уничтожить, или расселить и ассимилировать целый народ.

Во времена могущества СССР советское настоящее было чрезвычайно привлекательным для современников своей декларированной всепобеждающей мощью (в том числе и ракетно-ядерной). Половина мира, попав под впечатление от успехов социалистического строительства, также мечтала построить у себя социализм, о чём говорит безудержный всплеск социалистических движений во всём мире. И в результате неукротимого стремления наиболее впечатлительной части человечества к социальной справедливости по Марксу-Ленину, мир оказался поделен на три части: ⌠Первый мир■ √ капиталистический, ⌠Второй мир■ √ социалистический, и ⌠Третий мир■ √ развивающийся.

На сегодня первые два определения ⌠миров■ вышли из употребления, но определение стран развивающихся как ⌠мира третьего■ осталось во всех языках в качестве научного термина. И тут надо не забывать, что не будь ⌠Второго■ - социалистического мира в СССР, то не было бы тогда ни ⌠Третьего■, ни ⌠Первого■!

Сегодня много говорят об антиамериканизме, который буквально захлестнул континенты, и довольно комфортно поселился даже у себя дома - в самих США. Однако сегодня мало говорят об изначальной причине, об исконных корнях международного антиамериканизма.

С самого начала Холодной войны между США и СССР именно советская пропаганда в течение около 50 лет (с 40-х до 80-х годов) изощрённо и качественно отравляла образ Америки, причём преимущественно в странах как раз именно Азии и Африки. Ведь именно там многие строили социализм, и именно там, почти 50 лет кряду, советские спецпропагандисты-регионоведы ⌠промывали мозги■ населению анти-американской пропагандой, ⌠закачивая■ неприемлемый образ западного империализма. И люди верили! А куда им было деваться, если ещё задолго до Холодной войны в этих же странах столетиями ⌠княжил■ Западный же колониализм и бытовало ⌠господство белого человека■, в основном англо- и франкоязычного со всеми вытекающими? И марксистские зёрна сомнения падали, так сказать, на благодатную почву.

Одним словом, СССР был побеждён, но навсегда отравил пропагандой реноме своего злейшего противника - США!

Но пока СССР был жив, его борьба с империалистами и мировой буржуазией, по крайней мере в глазах населения стран Третьего мира, была проявлением советской и небуржуазной силы и могущества. Так сказать, эталоном, к которому должны были стремиться все угнетённые народы. И это было так привлекательно, что почти все лидеры почти всего Третьего мира предпочитали учиться в советских Вузах, а элиты союзных республик и даже некоторых соцстран своим вторым родным языком выбирали русский язык, и с гордостью наблюдали, как противостоящий соцстранам (Второму миру) Западный (Первый) мир буквально трепетал от ⌠ядерного ужаса■.

Сейчас мы не говорим о морали. Но тогда этот страх врага функционально был очень привлекателен, потому что людей, так или иначе, всегда привлекает сила. Наверно поэтому было придумано кем-то, что ⌠победителей не судят■.

Кому-то сегодня может показаться наивным, что не только снаружи, но и внутри Советов - для основной массы советских людей - тоже было довольно-таки привлекательно, особенно для тех, кто насобирал себе на советских сберкнижках на чёрный день несколько тысяч советских рублей.

Конечно, им тогда сравнивать было особо не с чем, так как никто из них никуда не ездил, и другой жизни почти не видел. Да и не испытывал советский народ необходимости, в основной своей массе, что-то с чем-то сравнивать: так, в столичных и промышленных городах, где проживало много ⌠советской интеллигенции■ - там роптали, а на хлопковых полях, в шахтах, в заполярье и в прочих местах скопления ⌠рабочего класса и колхозного крестьянства■ √ там вкалывали, получали зарплату, копили на ⌠Жигули■, и т.д. и т.п.

И для советских людей были исключительно привлекательны цены на советские продукты, была привлекательна советская пенсия, путёвки в советские санатории, празднования советских праздников, а также чрезвычайно привлекателен был дух общности и единения советских людей (в противовес нынешнему духу всеобщей разобщённости), сплочённых ⌠во имя будущих великих свершений■. Были, конечно, и ⌠несогласные■, какие есть всегда и везде, но их было значительно меньше в процентном соотношении, и они были изолированы, высланы из страны или маргинализированы усилиями властей.

Выше были коротко изложены причины привлекательности советского режима для простых людей. И вот, почему: в условиях тотальной нестабильности, в которой пребывает современное российское общество, привлекательность советского прошлого приобретает новое, мифологическое, в психологическом смысле, значение. И сегодня это нужно понять!

И никого не будет потом интересовать, так ли всё это было на самом деле, или нет. Но все, кто был причастен к перечисленным выше приятным соцпроявлениям, неизбежно будут приукрашивать минувшее. Потому что все хотят, чтобы у них был сильный папа и красивое прошлое, даже те, у кого ничего подобного не было никогда.

Одно время ⌠поиск■ такой идеи стал чуть ли не президентским госзаказом. Сегодня становится очевидным, что в 90-х годах речь шла, попросту говоря, о такой идеологии, которая могла бы консолидировать мысль нации, придавая ей некую общую форму, потому что это нужно было к выборам 1996 года.

Те выборы прошли так, как было нужно, после чего про идею благополучно забыли на несколько лет, а к концу 90-х годов, на фоне военного камуфляжа национальная идея вообще особо не требовалась. И вот, снова перед грядущими выборами, после которых, по идее, наконец-то должна произойти долгожданная консолидация вокруг ⌠чего-то■, или ⌠кого-то■ - снова такая идея понадобилась, и снова хотя бы ⌠в общей форме■. А её нет, и в обозримом будущем не предвидится.

Страна продолжает ⌠центробежать■ на глазах, и того гляди, что самостоятельность регионов станет обращаться их неподчинением федеральному центру. И это при том, что нет в России сейчас ни одной общей для всех, объединяющей нас всех вместе никакой новой мысли, новой идейной субстанции. Ни одной, кроме плаксивых, злых, но ностальгических воспоминаний ⌠о минувших днях во времена стабильности■. И пусть многим ясно, что это самообман, но так уж устроен человек, что есть у него нужда ⌠самообманываться■ в трудные времена для того, чтобы во что-то верить, и с тем продолжать бороться за выживание.

Давайте порассуждаем.

Социальная реабилитация необходима сегодня нашему народу, и если её обозначить суровым словом реванш, то это будет психологически способствовать мобилизации разрушенного национального сознания, поможет собирать разбросанные камни.

Идея реванша-реабилитации могла бы удержать страну, и не допустить развала РФ по сценарию развала СССР, когда республики ⌠бархатно■ разбрелись далеко не из любви к ⌠самостийности■, а банально в поисках лучшей доли. Сегодня такой развал не нужен никому √ ни в самой России, ни за её пределами.

Надо сказать, что воспоминания о ⌠хорошем СССР■ напрямую связаны с принципом распределения, который был принят в Советском Союзе. А распределение там было внешне равномерным и, так сказать, ⌠справедливым■ за счёт относительно небольшого разрыва между ⌠верхним■ и ⌠нижним■ уровнями распределения.

Но ведь это очень мощный психологический фактор: в СССР 90% населения ⌠были довольны своей жизнью■, именно потому что низы не испытывали острую материальную нужду, были социально защищены и, по крайней мере, не были голодными. А сытый человек, так или иначе, менее агрессивен, более предсказуем и более управляем. Может, именно поэтому СССР распался в таком ⌠бархатном■ режиме? Но развал РФ ⌠бархатным■ может не получиться: слишком много ⌠загнанных в угол■ граждан набралось в нашей стране за последнее время┘

Пора, в конце концов, понять, что зарплату ⌠кукурам■, фигурально выражаясь, можно сделать чуть поменьше, а учителям и офицерам чуть побольше. И тогда разрыв между бедными и богатыми станет меньше, и вместе с тем меньше станет недовольство низов, а от этого прямо пропорционально укрепится и спокойствие и уверенность верхов, которым уже не нужно будет так тщательно отгораживаться от собственного народа заборами и ОМОНом, а также поспешно ⌠выводить авуары за рубеж■. Это ведь так просто, и от этого абсолютно все только выиграют!

⌠Всем сестрам √ по серьгам■, - мудро гласит русская пословица.

Первые сдвиги в сторону формирования политической нации в пост-советской России были сделаны во времена Ельцина, который в 1996 году отменил графу национальность повсеместно по стране, и тем самым практически заменил прежний общий для всех термин советский человек новым всеобъемлющим термином россиянин. Последняя перепись, зарегистрировавшая в России также ⌠эльфов■ и ⌠гоблинов■, наглядно показала, что пока единого национального самосознания у нас не выработано.

Не станем покушаться на суверенные права национального большинства или меньшинства. Пускай все национальности оставляют себе право на самоидентификацию. ⌠Татары■ пускай остаются ⌠татарами■, ⌠чеченцы■ √ ⌠чеченцами■, ⌠казаки■ -⌠казаками■, и так далее.

Для нас для всех главное сегодня, чтобы многообразие самоопределений не мешало формированию общего для всех вектора реабилитации, не тормозило бы всеобщего стремления к реваншу уверенности в завтрашнем дне. Необходимо, чтобы в Российском обществе формировался Вектор Движения к Национальному Величию, которое отчётливо и конкретно выражалось бы, например, в возможности каждой самой заурядной российской семьи хотя бы раз в год съездить к морю во время отпуска. И чтобы такая поездка не обращала семейный бюджет в руины. Простому человеку надо не так уж и много, как может с перепугу показаться обалдевшим от привалившей власти и роскоши нуворишам.

Сегодня всему миру стало очевидно, что русские больше не хотят стремиться к величию в области ⌠длины и толщины■ баллистических ракет, присоединения Прибалтики, или к восстановлению СССР вместе с Политбюро ЦК КПСС во главе с Л.И. Брежневым. Эти амбиции принадлежат нашей великой истории. Сегодня русские хотят спокойной, комфортной и размеренной жизни, созданной трудом и знаниями.

Например, опыт послевоенной, а также современной Японии наглядно показывает, что величие государства и нации может быть достигнуто не только в военно-политических областях. Просто надо подробно и старательно разъяснять, что существует огромное многообразие форм как минувшего, так и грядущего величия нашей России.

Как-то советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс сказала, что Россия могла бы стать локомотивом международной экономики в 21 веке, каким в 20 веке была Япония.

Мы уже побывали в роли локомотива, правда, социалистического строительства, когда нам приходилось тянуть за собой почти 1/3 стран всего мира-сторонников учения Маркса-Энгельса, и, надо сказать, у нас это получилось. По крайней мере, вряд ли кто-то другой смог бы ⌠потянуть■ так, как мы. Китай, например, попробовал, но не осилил.

Говоря о том, что значит для простого человека жить ⌠комфортно■, не станем изобретать велосипед. Ещё Макиавелли говорил, что ⌠простому народу нужно только, чтобы его не угнетали■. Сегодня демократический принцип ⌠не угнетения■ воплощён в формуле ⌠удобного для жизни человека общества■. Именно принцип создания ⌠удобного для жизни общества■ и формировал политику в Японии в 50-е √ 60-е годы прошлого столетия.

С уверенностью могу утверждать, что и современному россиянину нужна сегодня только одна форма величия государства, и единственная формула самоутверждения нации √ регулярный, стабильный доход и уверенность в завтрашнем дне. В общем, примерно так, как это было при советской власти. А всё остальное, в реальном понимании наших российских людей, - демагогия. По крайней мере, до тех пор, пока цифра совокупного годового дохода на душу населения в России будет составлять всего лишь 800 долларов в год, в то время как в США этот же показатель составляет √ 38 000 долларов на 1-го человека в год.

Нам всем следует избавляться от иллюзий. Как от демократических иллюзий о том, что теперь мы, дескать, можем быть ⌠на равных■ с ⌠европами-америками■, так и от великодержавных иллюзий, что мы, мол, сами себе хозяева, как и раньше, во времена былых могуществ.

Нам надо пересматривать себя, и перекраивать свои былые приоритеты таким образом, чтобы с помощью вновь обретённых ориентиров мы могли бы снова ⌠научиться ходить■.