ПИСЬМО А. И. СОЛЖЕНИЦЫНУ

Дорогой Александр Исаевич!

Даже не надеясь на то, что Вы будете держать это письмо в руках, в душе, может быть, питая зачаток мысленного ответа, я посылаю его просто потому, что любой Ваш адрес, где бы Вы ни жили, -- это адрес персонифицированной, одушевленной России, это адрес, который уже сам по себе ответ на каждый искренний возглас. Читая Ваши книги, -- вплоть до последней, -- я чувствую, что Вы несете в себе будто осколочек той страны, которой могла бы стать Россия, не будь на ее пути вековых завалов - и далеко позади, и еще в грядущем. Зло наступает на нашу родину не обязательно со стороны Кремля мели в виде пушек НАТО - оно копится в любой точке пространства, и воевать нам приходится на миллионах фронтов. Но, может быть, только один из таких фронтов имеет свой почтовый адрес, посылая мое письмо Вам, Александр Исаевич, я знаю, что ни само оно, ни слабая подмога, выраженная в нем, не пропадут даром.

Не берусь судить, насколько это являлось продуктом советской эпохи, но: нас, как трясина, затягивает обыкновенность. Это не та проклятая "революционными демократами" обыкновенность провинции (то есть, человек просто живет на земле - частью для себя, частью для других); напротив, это слепая, агрессивная серость самого гнусного, самого люмпенского типа. Разумеется, можно кивать на власть и на политику Запада (и обе они готовят России гибель, не спорю), но во-первых, власть наша выборная и в бюллетенях уже давно не один кандидат (Нижний Новгород добровольно избирает мэром урку Климентьева, а потом еще стоит в пикетах, когда того сажают). А во-вторых, оглядываясь на Запад, если мы духовно были бы сильны - у него попросту не клеилось бы ничего.

Мне восемнадцать лет. И согласно своему возрасту, я должен быть объединен со своими сверстниками термином "молодежь", но я не хочу этого. Термин этот, надо сказать, популярный ("молодежный журнал", "молодежная программа", "кумир молодежи"), но то, что обозначается им - это совсем не молодежь, это отвратительный молодняк. А то. что вырастет из него - и вовсе не будет иметь печатного названия. Может быть, то болезнь только вавилоноподобной Москвы? Но то скупое, что доводится увидеть в ином выпуске новостей (двухминутный репортажик действительно о стране после получаса "официальной хроники"), не утешает меня. Приедет ли куда-нибудь исполнитель доступных песен - собирается необозримая толпа моего возраста; любое лицо - точка, точка, запятая. Случится ли катастрофа, обвал - вокруг сбежится тот же контингент: не помогать - смотреть. А вот кадр из совсем близкого. У моей семьи домишко в деревне под Рязанью; летом и осенью бываю там. В прошлом году к соседям-крестьянам вернулся из тюрьмы внук лет двадцати двух. Но не прожил и полугода: по пьянке зарубил односельчанина и сейчас снова сидит, получил 12 лет. Он дважды судим, его судьба практически определена, а тем не менее он не соответствует шаблонному образцу рецидивиста: совершенно обычный сельский парень, даже с чертами открытости и добродушия. Сколько таких случаев по России? А сколькие на пороге? Это убийство произошло не от безвыходности, не из корысти, не по кровной вражде, а от духовной нищеты, от зловещей обыкновенности помыслов, которая все разрешает рукам...

1998 (не закончено)

Проголосуйте за это произведение