Считает Время дни, одна лишь Мудрость - вечна;
Все утверждения - случайны и беспечны.

Есть мненье, в небе все записано давно:
Что сбылось, сбудется, чему не суждено.

Над каждою душой стоят звезда и ангел;
Всему есть свой размер в небесном точном ранге.

Кто в колыбели был Сатурном освещен,
Тот всем ветрам Беды открыт и осужден

В своих земных путях не знать награды сладость,
И, легкокрылая, его минует Радость;

По венам ходит яд несбыточной Тоски
И Знаньем неземным горят его виски;

Воображанья змей, как дым над крышей дома,
Над осенью его висит, а дней солома

Горит,- о, так легко, так быстро, навсегда!..
Найди его, Любовь, скажи хоть на день: Да!

О, Идеала путь - так горек и так труден.
Побережнее с ним, прошу, дневные люди?!

Все Чудеса Земли, что этот Мир хранят -
Забота их трудов, их мужество, их ад.

МЕЛАНХОЛИЯ

NEVERMORE

Зачем тебе опять мой плен, воспоминанье?
Побудь осенним днем, прощанием, молчаньем,
Где ворон в сумерки летит, желтеет лист,
Прозрачны поле, лес и долог ветра свист;

Где мы вдвоем идем под пламенем заката:
Молчим ли, говорим - двойным волнением сжата
Твоя душа, моя, и снова голос твой
О счастье говорит под тишиной лесной;

Я на тебя гляжу и медленно целую
С протянутой руки прохладу дождевую;
А вечер серебром прозрачным оплетен.

О, первые цветы, как аромат ваш стоек!
Как долг давний день и по-осенне горек.
Пусть жизнь давно прошла,- мы все еще вдвоем.

УСТАЛОСТЬ

A batallas de amor campo de pluma.

Gongora

Будь тихой, как заря, как спящий поцелуй.
Пусть сон нас обоймет, усталость свяжет вместе
Еще тесней, чем страсть любовницы-невесты
С пылавшим женихом; побудь моей сестрой.

Будь матерью моей - ласкай до сновидений.
Будь томною Луной в сияющем окне.
Пусть лгут твои глаза, но выше всех сомнений
Мгновенье сладкой лжи - вот истина в вине.

Ты говоришь, что страсть тебя, как ловчий, гонит,
Охотою идет, во все рога трубит.
Пусть все изменится на утро и потонет,
Я помню этот час, что вместе с кровью молит,
Твоею и моей: люби меня, люби!
Так и поэзия,- лишь только позови.

ЖЕНЩИНЕ

Тебе - стихи мои - очей прикосновенье,
Где радость день поет, где радость ночь грустит,
Где тайна памяти цветет, как сладкий стыд,
Все - только о тебе, ты песни дуновенье.

Ты боль моя и сон, мне нету избавленья,
Ты - всюду: ты в листве, тобою лес звенит;
Ты мысль моя и кровь, и эта кровь горит,
И сердце мое рвет, как божее веленье.

Повсюду только ты, весь мир объят тобой.
Вот так глядел Адам, исторгнутый из рая,
Когда его вела жизнь новая, слепая.

Любой из дней твоих мне больше обещает,
Чем ангелы небес. День легкий, голубой,
И ласточка, и дождь, - все, все полно тоской.

ОБЕТ

Забытые мои, дней юности подруги,
Что вечера вели и таяли с зарей!
Объятья под листвой зеленою густой,
Трепещущая страсть и поцелуй с испугом.

Как сито - память, где по годовому кругу
Искать те имена? Осенней пустотой
Заволокло мой день. Я словно не живой,
Так ходит тень дождя по скошенному лугу.

Я помнить обешал: не выполнил обета.
Я пуст и одинок, и жизнь моя раздета,
Как нищий под дождем; я - круглый сирота.

О, женщина, взгляни! - и я бывал любим,
Но время вышло все и жизнь ушла к другим.
И лишь тоска меня читает, как с листа.

ТОСКА

Природа, ты - везде, ты - все, тебя так много,
Но власти над собой тебе я не отдам.
Твоих полей тоска, пастушеского рога
Тягучий, длинный звук - не по моим глазам.

Но если б только - ты!.. Искусство монолога -
Театр, слова ложь,- смешнее, чем "сезам";
И человек, и храм, и рабство, и свобода -
Все это мне смешно. Еще смешней я сам.

Нелепость - человек. Но в Бога я не верю.
Наука - та же ложь. Ирония любви -
Еще одна игра. Откуда ни зови
Ты, жизнь моя, меня, какой не мерей мерой,
Все - только пустота. Какое злое дело
И наша жизнь и смерть. Терпи, душа, терпи.

ОФОРТЫ

ПАРИЖСКИЙ ПЕЙЗАЖ

Луна, как геометр, по стенам
Углы чертила.
Ночной Париж по своим венам
Струил чернила.

И цифра пять прокувыркалась
По острым крышам.
И чей-то призрак, словно жалость,
Пройтиться вышел.

И ветер выл, словно собака
Под стон фагота.
О чем-то плакался бродяга
Под водостоком.

Я шел и шли со мною вместе
Платон и Критий.
Фонарь, куском сырого теста,
В дожде был виден.

МОРСКОЙ ПЕЙЗАЖ

Черный мрак, и тучи,
И дождя секиры.
И с небесной кручи
Свет Луны, унылый.

Океанским шумом
Весь простор заполнен.
Как больные думы,
Ходят злые волны.

И в кудрях Горгоны
Змеи молний вьются.
По небесным склонам
Кони прочь несутся.

Волны в море, в небе.
Ветер все сверепей.
И ночная небыль
Крыльями рвет ветер.

ГРОТЕСКИ

Они идут по всем дорогам,
Свои не помня имена,
Забывши Бога, но - под Богом;
Судьба их - посох и сума.

Мудрец житейский их паскудит,
Дурак жалеет бедолаг,
Девицы стороной обходят,
Их дразнит всяк - во что горазд.

Для всех людей они - чумные,
Чужие, презрены, смешны;
И в сумерках осенних, стылых
Похожи на больные сны.

Хрипят над бедною гитарой,-
Как будто плачет ветер сам,
И вечер пьяный и усталый
Сидит прижавшись к их сердцам.

Бродяги без родства и дома,
Они темнее тишины,
Но внятна им сама основа
Земли, любви, зимы, весны.

Блуждайте же, как ветер в поле,
Как дождь по улицам ночным.
И после жизни вам нет доли
На вечных пажитях дневных.

Вам и печали - не печали,
И дождь хорош, и свет хорош.
Вас люди именуют швалью,
Вы презераете их ложь.

Вы так же смутны, как природа,
И гордость ваша - выше сил;
Вы звезды с лика небосвода,
Грязь с башмаков моих сырых.

Вас сушит зной, вас крутит холод,
Горячка бьет и голод жрет;
Вне возраста, тоски, свободы,
Вне рабства - всех людских забот.

За это вас и ненавидят.
Вас даже смерть не примерит.
И даже волк, ваш труп увидя,
Прочь, отшатнувшись, поспешит.

НОЧНОЕ ОКНО

Льет дождь. В окне черно,- и только звуки ливня.
Нет времени давно и утра ждать - наивно.
Я вижу: за дождем струится старый город.
Вот черепицы крыш, надвратных башен холод.
И виселицы шест с телами мертвецов,
Их ветер превратил в отменных плясунов.
И, словно клочья тьмы, кружат меж них вороны,
их карканье, и плеск дождя, и ветра стоны,-
все заполняет ночь от тьмы земли до тьмы
Небес. И на стене три узника видны.
Куда ведет конвой их в этой темноте?
Быть может, я средь них? Повсюду ночь, везде.

ГРУСТНЫЕ ПЕЙЗАЖИ

ЗАКАТЫ

Вечернее небо
Объято огнем.
Природа ослела
Под тихим дождем.
И длинные тени
Легли на поля.
Тревогой, волненьем
Объята земля.
И сам я не знаю,
Какая-то жаль
Мне сердце сжимает.
Дождь тянется вдаль.
Закат уплывает.
Темней полоса,
Где поле и небо
Смежают глаза.

СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА

Сиял закат, в реке преображаясь
В иной костер. День, как душа, измаясь
Самим собой, в сон уходил. Свистел
В речной осоке ветер. Лилий мел
Еще белее стыл в вечернем цвете.
Над берегом я шел; один на свете.
Над ивами и всплесками воды
Туман вздымался. И мои следы
Затягивала белая, слепая
Тумана пелена. И жизнь другая,
Как зеркало отчаянья, шла рядом.
И тихий берег - был притихшим адом
Для взгляда моего. Душа ждала
Невесть какого знака. Вымпела
Грядущей ночи вытянулись в небе.
Тростник дышал в тумане, словно пепел.

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

Осени свист.
Катится лист.
На сердце пусто.
Но синева
Неба - права,
Выше искусства.

Болен тоской
Лес золотой.
Ветер грозится.
Было весной -
Стало золой;
Слаще так спится.

Ночь глубока,
Словно река,-
Там, под землею.
Кружит меня,
Гонит меня
Вместе с листвою.

СОКРОВЕННЫЙ ЧАС

Луна багрова, словно плащаница.
Ночь - это память. И туман струится
Дыханьем тьмы на темные поля.
Из сумерек лягушки плачут зря.

 
Деревья - словно призраки в прихожей
У Преисподней. Светляки похожи
На чьи-то бестелесные глаза.
Щеки коснулась сырость, как слеза.

Сова крылом махнула и исчезла,
Как сон во сне. И тень большого вяза
Распухла от тумана. И Венера,
Вся белая, взошла. Вот ночи мера.

СОЛОВЕЙ

Не вечер, а сумерки памяти жгучей.
Звездою летучей и ивой плакучей
Проникнуто сердце. Зови, не зови -
Сентябрь не грянется летом любви.
И только та стая томительных звуков -
Причудливых, дивных, вселенской наукой
Проникнутых, птичьих, но выше, но даже
Похожих на всю эту музыку сразу.
И дальше по парку, где пруд зарастает,
И в небе, где наше ушедшее тает,-
Он всюду, он - все, и листва, и волна.
Он тратит и тратит, пока тишина
Одна не сомкнется над жизнью и миром.
И птица все плачет - над верой постылой,
Над бывшей надеждой, вчерашним дождем...
Единственным верным, щемящим огнем
Горит эта песня. И руки разлуки
Косаются тихо и листьев, и звуков.
И катится тихий таинственный гром
Над чащей лесною, над жизни жнивьем.

КАПРИСЫ

ПРЕЛЬСТИТЕЛЬНАЯ ДАМА

О, женщина, пленительней, чем мед
Для пчел мохнатых и косматых мишек,
Любой святоша, старый идиот,
Любой монашек - на ее излишек

Прельстительностей поспешит, как гот
На роскошь Рима, его вин и пиршеств.
Ах, белизна груди, бедра и шеи ход,
Одной волною движущихся. С выше

Такая стать дается. Или - снизу,
От бесов то есть - пьяные глаза
Ее. Кто б ни был твой создатель, он связал
Тебя из нежности, жеманства и капризов.
Ты в миг единый - правда и обман,
Богиня, шлюха, свет и кровь из ран.

СЕРЕНАДА

Тобою умершвлен, но из могилы темной
Я вновь тащусь к тебе.
Так слушай до зари мелодии нескромной
Напев: моей - к тебе.

Гитара, как душа, звучит, по струнам пальцы
Струятся, как тоска.
Послушай, погляди, как бедного страдальца
Скрутила страсть в тисках.

Твои глаза пою, их блеск пою, их лживый,
Но столь правдивый свет.
На грудь твою упасть, как в Лету, чтоб все силы
Отдать - тебе в ответ.

Тобою умершвлен, но из могилы темной
Я вновь тащусь к тебе.
Так слушай до зари мелодии нескромной
Напев: моей - к тебе.

Рыб ног твоих пою и рук полет мгновенный
Пою я и молю.
Твой помня аромат и кожи свет бесценный,
За ночью ночь не сплю.

И звуки этой песни, точь-в-точь мои же губы,
Все льнут к небе и пьют.
О, мой язык нежнее, чем лунный свет, свет грубый,
Ты дай ему приют.

Гитара, как душа, звучит, по струнам пальцы
Струятся, как тоска.
Послушай, погляди, как бедного страдальца
Скрутила страсть в тисках.

ГОСПОДИН ПРЮДОМ

Он важен, как закон, его лицо - как зала
Общественных страстей, где думские умы
Твою, мою судьбу решать обряжены.
На башмаках его весна играет ало.

Но, что ему - весна? Весенний день - как мало
Он значим средь его сановной болтавни,
Весь этот мелкий шум - капели, воробьи...
Дочь надо замуж сдать и чтоб не как попало!

Чтоб был жених богат, родители в чинах.
Плодиться - так с умом! Чтоб род и цвел и пах!
Но всю богему - прочь, всех рифмачей безвестных.

Все это - мразь и шваль, их жизни бесполезны,
От них зудит спина, от них на свете тесно.
Пусть вся весна в цвету, Прюдому не до песен.

В ЛЕСУ

Мечтатель городской, как часто мыслишь ты:
"О, мне бы тишины, под шелестом листвы.
Как я несчастен здесь, среди толпы несносной. .."
Но лес совсем не то, что на рисунке осень.

Я сам такой чудак, бульваров пешеход,
Привыкший замечать над крышами восход,
Хлебать вино, мечтать и рифмовать "жил - не жил",
С ушедшим счастьем лишь я искренен и нежен.

И вот вхожу я в лес. Я здесь - чужак и трус.
Я шелеста ветвей, их сумерек боюсь,
Внезапный птичий крик и мыши бег в траве -
Удесятеряются испугом в голове.

А вечер!.. Словно кровь, закат течет по листьям,
И дальний благовест нечеловечьей вестью
Звучит в тени стволов, он словно будит крик.
Все, все вокруг живет,- вот истой жизни лик.

Вдруг ветер из куста, как призрак, вырастает.
Мяукает сова и жаба внятно лает.
Земля рождает тень, верхи дерев в огне.
И кажется, что враг грозит моей спине.

И всюду ночь летит; о, шелест этих крыльев!-
Живых существ иль тех, что разум, от бессилья,
Лишь сказками зовет. И шепчутся убийцы
В тени оживших снов - от жизни-кровопийцы.

НАЧАЛО

Так начинается мелодия небрежно:
Взмах дирежера, всплеск скрипичных, духовых
Тяжелая волна. Над твоим ухом нежным
Волос тугой виток; когда б из нас двоих
Я был смелей, его б я целовал. Зал стих

Мгновением,- и вот, пошел в рядах мазурки:
Как с нотного листа, движения легки,
Как нотные значки - мужчин и дам фигурки.
Ты на меня глядишь; как чувственны зрачки,
В них и музыки дрожь и света узелки.

И здесь - мгновенье, стой! Застыли в созерцанье
И мысль моя, и плоть. И всюду власть твоя.
Здесь ворожит Любовь, несет ее дыханье
Меня сквозь тень годов. Воистину - змея
и наша жизнь, и смерть, и все существованье.

ЭПИЛОГ

Луч солнца на руке уж гладит, а не жжется,
И неба синева спокойна, как душа
На отдыхе. Сентябрь. И ветерок, спеша,
Оттенками листвы играет, как смеется.

И только человек, страстей стальной клинок,
Изменчив, как огонь и как вина объятья,
Все тратит жребий свой, пока глядит Восток,
сквозь времени листву, на Запад в снежной вате.

Природа веет сны в глаза своих детей
И утерает пот со лбов платком вселенной;
Всю эту суету и страсти всех мастей
Стирает с лиц и льет осенний сон по венам.

Нет дома нам нигде; пусть Мир нам будет - дом.
Обереги меня от зла моих собратьев,
Их глупости и лжи. Уж вечер за окном.
Поплачем. Помолчим. И жизни все заплатим.