2006 год официально объявлен Годом гуманитарных наук, культуры и образования - Годом академика Д.С. Лихачева, 100 - летний юбилей которого приходится на 28-е ноября этого года. Выдающегося ученого-филолога, мыслителя отличало необыкновенное, по-отечески заботливое отношение к русской провинции. В ней он находил, по его словам, "целительные нравственные силы". На таком благородном фундаменте созидалось этическое мировоззрение академика. Оно представляет огромный интерес именно сегодня, когда наша современная система общественных отношений практически лишена института духовных лидеров. Повседневность, остро заряженная разного рода конфликтами, оставляет личность без нравственной поддержки. Удивительно далеким, невозможным в сегодняшних условиях кажется смысл блоковских строк: "Все еще ничего, все еще просто и не страшно сравнительно, пока жив Лев Николаевич Толстой. Ведь гений одним бытием своим как бы указывает, что есть какие-то твердые, гранитные устои..." Вопреки известным расшатанным системам, нам, живущим в новом веке, надо помнить, что человеком толстовского типа, "совестью нации" был и остается великий гуманист-Дмитрий Сергеевич Лихачев.

"Киев, Полоцк, Чернигов, Курск, Переяславль, Белгород, Новгород...вся Русская земля находится в поле зрения автора",- эти хрестоматийные строки из вступительной статьи Лихачева к "Слову о полку Игореве" мы помним со школьной скамьи. Точно так же и наша страна, с ее общественными, культурными, экологическими проблемами, была в центре внимания самого Д.С. Лихачева. В этом-суть его л и ч н о й высокогражданской "эстетики дистанций" (термин был создан ученым для характеристики пространственно-временных отношений в древнерусской литературе).

Академика интересовали успехи музейного дела в Пензе; сохранение исторического ландшафта Новгорода; "каскад музеев" Поволжья; учреждение Ордена Мыши в небольшом старинном городке Мышкине и многое, многое другое.

Всегда и везде выдающийся ученый следовал своему принципу: " Малые темы спасут большие. В малом надо увидеть значительное. Это почва".

Истоки такого отношения к Родине-в личном демократизме, патриотизме и в особом типе культуры, которому Дмитрий Сергеевич, ровесник 20-го века, был предан. Коренной петербуржец, Лихачев застал тот культурный период, когда трудно было представить Толстого без влияния Ясной Поляны; Чехова- без Таганрога, Мелихова; Горького-без Нижнего Новгорода, так органично было взаимодействие этих сторон.

Тогда не существовало столь резкого разделения на столичных жителей и провинциальных, как сейчас - на успешных и не успешных, т. е. если ты не на "столичной выставке", то как бы и нигде.

Уже в зрелые годы Лихачев был свидетелем процесса разобщения страны на мегаполисы, районные города, поселки городского типа и др., но он остался верен целостному взгляду на Россию, уважительному отношению к провинции с ее традиционностью, тишиной.

Надо отметить, что Дмитрий Сергеевич часто писал о тишине, за которой скрывается интенсивность внутреннего духовного "звучания" человека. Громкость в понимании ученого "навязчива, бесцеремонна". Вот одна из его лучших характеристик исполнительского мастерства: "Он пел один, но как участник хора. Тихо, спокойно, самоуглубленно". В записных книжках Дмитрий Сергеевич специально отмечает наблюдение В. Розанова о том, что "запас большой тишины в душе" всегда ведет к осмысленности и хорошему результату.

В этом отношении Лихачев очень близок деятельным, самодостаточным провинциалам, да и тем, кто в Москве, Петербурге ощущает себя как в провинции: сосредоточенная работа, отсутствие суеты, близкий круг общения; подальше от "известности по портерным", "подальше от выставки", как у Чехова.

Несмотря на высочайшие требования, система нравственных ценностей Лихачева действенна, избавлена от пустого морализаторства. В судьбе ученого были страшные невзгоды и потери: сталинские лагеря, блокада в Ленинграде, гибель близких родственников. Все, что мыслителем утверждалось, шло от разума сердца, из опыта личных трагедий.

Идеалы, цели, смыслы формировались в мировоззрении великого гуманиста и в связи с историческими катаклизмами, и, в равной степени, через приобщение к самобытной российской провинции. На первое, лучшее место он ставил Русский Север. Лихачев вспоминал, что после пребывания у поморов, "был совершенно ошеломлен", ему, тогда подростку, показалось -"только так и можно жить по настоящему: размеренно и легко, трудясь и получая от этого труда столько удовлетворения".

О другом севере, трагическом, лагерном, Дмитрий Сергеевич рассказывал, когда спрашивали об истоках его оптимизма. Ответ был один: "Я не озлобился ни после Соловков, ни после Беломорканала, ни после откровенного замалчивания и травли в науке уже позже. Я принял это как должное, как судьбу. А ведь это и была судьба многих моих современников, многих и многих людей моего поколения. Может быть, мне это и помогло: понимание того, что моя судьба - не исключение. Я вообще не понимаю людей, которые несут свою судьбу впереди себя, как икону".

Бесспорно, что поколение Лихачева, прошедшее Великую Отечественную войну, прониклось обостренным, масштабным восприятием Родины. В 1942 г. в блокадном Ленинграде Дмитрий Сергеевич в соавторстве с М.А. Тихановой в кратчайшие сроки пишет работу "Оборона древнерусских городов". Уже осенью 1942 г. брошюру раздавали бойцам на фронте. По героическому пафосу эта книга созвучна знаменитому симоновскому стихотворению "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины": та же гордость "за самую милую, за русскую землю"; те же проселки, могилы прадедов, ратные обычаи. Доказав личным примером, что "патриотизм может вдохновить всю жизнь человека", стать темой творчества, академик тем самым дал одно из самых сильных, убедительных определений этому гражданскому чувству.

В наследии Лихачева размышления о высоких понятиях подвига, долга, свободы, творчества переплетены с простыми сторонами жизни: семейным укладом, повседневным бытом. Все это придает этической школе академика силу, универсальность, притягательность. Как по-отечески заботливо звучит его совет гуманизировать обыденную жизнь: "Необходимо "непременное проведение принципа общения между собой всех членов семьи: и малых, и взрослых, и старых - в свободные вечера, на прогулках, в отпускное время отдыха. Знаете, я часто думаю о том, как хорошо было бы возродить стародавнюю традицию совместного чтения вслух...Надо дружить семьями, ходить друг к другу в гости, совершать совместные прогулки, поездки. Причем опять же при строгом соблюдении принципа разновозрастности".

Для столиц, с их с развитой индустрией развлечений, в век флэшмобов, других неестественностей досуга, такие призывы кажутся анахронизмом; но в провинции еще теплится надежда заполнить пустоту быта позитивными предложениями ученого.

Дмитрий Сергеевич учил сопротивляться разрушительным тенденциям мегаполисов, где царит дух отчуждения личности; где обывательские установки, вещизм, слепое следование моде ведут к началу н е с в о б о д ы самого человека.

Важно, что Лихачев не так часто рассуждал о свободе абстрактной, как это очень популярно в последние десятилетия. Он больше говорил об ответственности, жертвенности, а свобода реализовывалась им в творчески- страдательном созидании.

Каждому, кто знаком с биографией Лихачева, помнится рассказ ученого о спасении, воспитании заключенных в лагере подростков. Дмитрий Сергеевич передал тяжелейшее впечатление о своей работе: "Страдал я их страданиями ужасно, ходил как пьяный от их рассказов о своей жизни...жизни в асфальтовых котлах, путешествиях в ящиках под вагонами. Все это были больные люди... (с измененной психикой от нюхания наркотиков)". Мог ли Дмитрий Сергеевич предположить, что страшные ситуации начнут к нам возвращаться? Сейчас, особенно в провинции (при дефиците соответствующих кадров, средств), опять по - чеховски "протестует одна только немая статистика": столько-то бездомных детей, столько-то малолетних наркоманов...

Наши дни подверглись бы строгой критике со стороны ученого, хотя Лихачев никогда не злоупотреблял обличительством. Его общественные чувства, в первую очередь, оскорбила бы трагедия сегодняшней провинции: массовые миграции населения; исчезновение деревень; утрата ремесел; нищета библиотек; разорение мемориальных усадеб (того же Абрамцева, например)... Как отнесся бы Лихачев к ситуации, когда составляющие достойной гражданской позиции: патриотизм, жертвенность, тревоги совести оказались у общества "не в формате". Средства информации запросто называют отстаивание этих понятий уклоном в народничество, почвенничество, в другие-в их понимании- "ретроградные" направления.

Академик, особенно в последние годы жизни, много писал о феномене памяти, возможно, предчувствовал тревожные импульсы из будущего."Память активна. Память, повторяю, - преодоление времени, преодоление смерти",- он говорил об этом, словно мудрый, ответственный родитель, старался дать нравственные наставления: как жить без него. Сегодня, перечитывая научные работы, дневники ученого, продолжая мысленный диалог с ним, мы понимаем: "Все еще ничего, все еще просто и не страшно сравнительно", живы идеалы и пути к ним". Дмитрий Сергеевич Лихачев уважал оптимистов.

Лилия Владимирова

г. Рыбинск

Биография Д.С.Лихачева

Василий Пригодич Исполнилось сто лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича Лихачева Культура, Злободневное, 28.XI.2006

Проголосуйте за это произведение