Так их назвали, по крайней мере.
Яковлев. Портрет Р. Монтенегро. 1915. Фрагмент.
Холст, темпера, графитный карандаш, гуашь.
Графитные карандаши бывают разных цветов. Наверно, бывает и коричневого цвета. Вот Яковлев, опять же наверно, темперой или гуашью дал, например, общий тон лица, скажем, жёлтый, а коричневым карандашом изображал тонкости на лице. – Работа ювелирная. Потому, наверно, и неоклассицизмом назвали. У академиков же техника была на огромной высоте. Имело смысл! Они ж выражали классовую победительность. Стоило любых трудов. Да и вознаграждалось, ого как. – Впрочем, и Яковлева поощрили командировкой (1914-1915, до войны, наверно) в Европу (где он и нарисовал этого Монтенегро, мексиканца).
Меня поражает эта ювелирная техника у Яковлева. Я аж боялся убрать в рисовальной программе значки справа внизу, получившиеся от увеличения (впрочем, ничего, убралось и даже не заметно).
Поразительно! 1915-й год. Второй год мировой войны. Ужас! А Яковлеву хоть бы хны.
"Происхождение неоклассицизма обусловлено тяготением противопоставить некие “вечные” ценности эстетики противоречивой и тревожной реальности” (https://allpainters.ru/napravleniya/neoklassicizm.html).
Но чем может быть такое, надуманное, поползновение, как не ложным? Меня вдохновляет недавно из логики получившееся у меня рассуждение, что подсознательных идеалов у художника (за следы которых только и можно считать его произведение художественным) всего приблизительно 6 типов, через разочарование в каждом из которых и получается очередной тип идеала (при полюсах изменения всех типов таких: коллективизм и индивидуализм {переживания, которые и породили синхронно и самого человека, и искусство – по теории Поршнева}). Скажем, разочарование в хищнической пользе Раннего Возрождения (полюс индивидуализма) порождает Высокое Возрождение с его гармонией низкого и высокого. И так далее по кругу, повторяясь в веках и в ходе жизни одного человека, если – как Пушкин – он крайне мировоззренчески изменчив. Причём эти типы идеалов естественны, ибо подсознательны. А вот искусственных, от сознания, идеалов бесконечно много. И одним из них, получается, должен быть вот этот неоклассицизм как глупо упрямящийся действительности ХХ века, катастрофичной.
Признаюсь, я начинал писать статью из стратегического соображения новизны. У меня такой набор (с миру по нитке, но набор взаимосвязанных) теорий, что, казалось, я неминуемо разойдусь с автором текста о вот этих неоклассицистах. Что и будет стоить обнародования.
Но получается наоборот. Читаю о неоклассицизме и с удивлением вижу, что всё укладывается в мою догму.
"Создания Яковлева, совмещая в себе не сочетающиеся и, казалось бы, взаимоисключающие тенденции — сухой, прозаический документализм и подчеркнутую идеализацию, не отличаются стилистической цельностью” (Коган. Новые течения в живописи 1907—1917 годов.)
Особой ясности для меня тут, впрочем, нет. – Если "документализм” это что-то мулатско-латиноамериканское (в одном испанском сайте о неком персонаже картины прямо сказано: "рабочий в комбинезоне, с очень смуглой кожей и толстыми губами (“мулат”, в котором автопортрет Монтенегро)”), то я такой "документализм” понимаю. Зато "подчеркнутую идеализацию” в чём надо увидеть?
В белых брюках, что ли – мечте будущего Остапа Бендера?
Или вот (у Коган):
"Главные эстетические возможности в осуществлении своих намерений художник видел в графическом начале, в рисунке, который оставался его страстью всю жизнь, еще со времени учения в Академии художеств. Чтобы истребить все преходящее, случайное, неопределенное и частное, он искал возможностей “ковать формы”. Но рисунок Яковлева, преимущественно его многочисленные листы, исполненные сангиной, не свободен от пороков позднего академизма. При претензии на железную непреклонность и напряженность, пластические формы порою лишены внутренней наполненности, иллюзорно “копируются” с поверхности натуры. Вместе с тем фактически исчезает колорит, он превращается в раскраску”.
Что такое "претензии на железную непреклонность и напряженность”? – Как у Микеланджело, полная определённость с мышцами в каждом штрихе, что ли?
А что "фактически исчезает колорит” и “превращается в раскраску”,
то совершенно точно.
Яковлев. Рыбак. Майорка. 1915. Темпера.
"Недостаточно обоснованными оказываются и приемы эпической, панорамной и декоративно-парадной композиции. В результате приподнятость, значительность, красота образов в портрете Р. Монтенегро или картине “Рыбак. Майорка” весьма относительны и соседствуют с прозаичностью” (Коган).
Теперь надо сравнивать с декором классицизма (ну, уберу золотую лепнину).
Лебрен. Потолок Салона де ла Пэ в Версале. 1686.
Действительно, похоже. В центре – светло, по краям – темнее. И действительно отдают "прозаичностью” и сермяжный рыбак, и его рыба, и грубые камни, да и панорама города с какого-то обвитого виноградом балкона глядя – тоже. – Всё верно у Коган.
Зачем мне всё это нужно?
Для проверки мысли, что у искусства, которое от сознания, больше вероятности неудач, чем у искусства, вдохновляемого подсознательным идеалом.
31 октября 2020 г.
