Сергей Коновалов, г. Коломна (Московская
область)
К вопросу о «чине», или Скажу как
мерчендрайзер мерчендрайзеру… (к выходу сборника миниатюр Алексея Курганова «Гарька и Бесс»)
Издательство ALTASPERA
PUBLISHING (Торонто, Канада) выпустило сборник миниатюр
коломенского литератора Алексея Курганова «Гарька и Бесс». По этому поводу с автором беседует культуролог и искусствовед Сергей
Коновалов.
Коновалов: Алексей
Николаевич, во-первых, позвольте поздравить вас с выходом очередного, на этот
раз – прозаического сборника. Почему
такое необычное название?
Курганов: Гарька – одно из главных
действующих лиц большинства представленных в этом сборнике миниатюр (а их здесь
более сорока). У него есть реальный прототип (называть его не буду), но в то же
время многие черты его характера мною придуманы. Имею полное художественное
право. Что касается Бесс,
это главная героиня оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс». Я совсем не знаток оперного искусства, и «Порги и Бесс» - одна из немногих
опер, о которых я имею хоть какое-то представление. Почему именно она? Не могу
ответить конкретно и убедительно. Зацепилось в памяти – вот и… Может быть, моих
читателей устроит такое объяснение:
некоторые музыкальные критики называют это музыкальное произведение
промежуточным звеном между оперой и мюзиклом, а мюзикл это всё-таки более
приземлённый (а потому, более понятный таким неискушённым в тонкостях
классической музыки слушателям, как я) музыкальный жанр. Да и сам сюжет мне, как человеку, родившемуся в
семье рабочих и выросшему среди людей рабочих, понятен и близок. Ведь в
«Порги…» речь идёт о тяжёлой жизни пролетариата.
Понятно, что американского, не нашего. У нашего жизнь всегда была и есть
сказочно замечательная.
У моего Гарьки жизнь тоже, как и у героев оперы, совсем не сахар,
хотя безнадёжно тоскливой её не
назовёшь. Но образом жизни он похож одновременно и на главного героя оперы –
нищего калеку Порги, и на персонажа второго плана -
портового грузчика Кроуна.
Повторяю: Гарька, конечно же, образ собирательный. В миниатюрах он и
пескоструйщик, и слесарь, и кондуктор, и – ужас какой! - даже мерчендрайзер ( я до сих пор точно не знаю, чем эти самые мерчендрайзеры занимаются, но само название звучит
потрясающе! Типа дистрибьютера. Или кокер-спаниеля. Или фаникулёра.). Да, образованностью Гарька не отягощён,
с интеллектом тоже напряжённо, живёт больше по понятиям, нежели по законам -
но, с другой стороны, что ж в этом дурного или постыдного? «Не всем же
профессорами быть в эрэсэфэсэре!».
- Бытует мнение, что миниатюра в диалоге,
как жанр искусства, это не столько литература, а вид эстрады…
- Интересно вы сказали – «бытует мнение». Сленг партработников времён
Советской власти: «бытует мнение…», «есть мнение…». Что касается эстрады… Наверное.
Не знаю…. Думаю, что в литературе диалог (как и монолог) больше свойственен
драматургии. Хотя и не обязательно. Например, стихотворение Пушкина «Разговор
книгопродавца с поэтом». Это же не драматургическое произведение.
Хотя согласен: здесь
большие возможности для дискуссии, но вряд ли уместно дискутировать по этому
поводу именно в сегодняшнем разговоре. Есть факт: сборник этих самых диалогов.
Это – ГЛАВНОЕ.
- И опять сатира…
-Не помню, кто сказал, что юмор – это смех до слёз, а сатира – смех
сквозь слёзы. Великолепно сказано! В моих миниатюрах столько же смеха, сколько
и грусти, а может, и слёз. Нужно их только ПРАВИЛЬНО увидеть.
- И всё-таки: миниатюры и короткие
рассказы. Неужели ни разу не было желания, как говорил в фильме «Берегись
автомобиля» Евгений Евстигнеев, «замахнуться на ВильЯма
нашего Шекспира»? То есть, написать что-то более объемное? Повесть, роман?
- Есть такая то ли актёрская байка, то ли это была подлинная история.
Один молодой, но очень амбициозный актёр
начал, что говорится, сильно «закладывать за воротник». И тогда великий
Папанов, который и сам никогда трезвенником не был, сказал ему: «Не по чину
пьёшь!». Почему это вспомнил? Я пробовал писать так называемую крупную прозу. И
не то, чтобы не получалось, но... Не моё это. Не мой это сочинительский «чин».
И кстати, Горький в своё время сказал: «Прежде чем начать писать, я всегда задаю себе три
вопроса: что я хочу написать, как написать и для чего написать.». Повторяю:
ЧТО-КАК-ДЛЯ ЧЕГО. И ни слова об объёме! А сколько таких так называемых
«писателей», которые, что называется, «гонят строку»! Один мой знакомый
сочинитель всегда радовался (и радовался совершенно искренне!), когда за день
«выдавал» листов двадцать-тридцать! Я как-то спросил его: о чём пишешь? Ответ:
о хороших людях. Я вспомнил рассказ Вой новича «Шапка» и эту скользкую тему продолжать не стал.
Хорошие люди это СВЯТОЕ! Хотя позднее мы всё равно разругались.
- «Хороших
героев» не поделили?
- Можно и так сказать. Просто его «хорошие»
для меня оказались слишком «хорошими». Всё время думают, как бы им человечество
осчастливить. Не то, что мой Гарька, который и
обматерить может, и водки выпить, и даже – ужас! – подраться! Как такого можно
любить? Никак! С таким можно только беспощадно бороться!
- И это
правильно. Хотя борьба это не совсем наш метод. Поэтому традиционный вопрос…
- Не загадываю, не загадываю!
- Вы же не
знаете, о чём я хотел спросить…
- Знаю. О творческих планах. Планировщик из
меня никакой. Да, тексты для следующего сборника есть. Может, соберу их в новую
книгу. А может, и нет. Время покажет. И настроение.
