17.09.2005
10:25

Каждая новая книжка детского поэта из Баварии Надежды Рунде поражает своими поэтическим открытиями

13.05.2005
15:05

ГРЕХИ НАШИ (размышления после прочтения романа П. Алешкина ╚Беглецы╩)

10.03.2005
11:12

ОГРЫЗАЮСЬ.

02.03.2005
18:51

Рецензия на спектакль ╚Дискуссионный клуб ╚Русского переплета╩

20.01.2005
15:15

╚РУСОФОБИЯ╩ ПО И. ШАФАРЕВИЧУ или ЧТО ПОРАЗИЛО МЕНЯ В СТАТЬЕ

21.12.2004
13:58

РЕВОЛЮЦИЯ СТУКАЧЕЙ

08.12.2004
12:09

Тезисы к Манифесту 17 писателей-реалистов бывшего Советского Союза, озабоченных создавшимся положением на литературном пространстве художественных произведений на русском языке

30.11.2004
11:15

Ответ на Антиманифест

24.11.2004
11:27

"Судьба √ российский немец"

24.11.2004
11:19

Впечатления о международной книжной ярмарке во Франкфурте в 2004 году

03.11.2004
18:29

Роман о Золушке в штанах

28.09.2004
11:01

БЕСПЛАТЫНЙ СЫР БЫВАЕТ ТОЛЬКО В МЫШЕЛОВКЕ ИЛИ ПИСАТЕЛЬ-ЭМИГРАНТ И ЕГО ГОНОРАРЫ

12.08.2004
12:32

О ЛОЖКЕ ДЁГТЯ, КОТОРАЯ СЛАЩЕ МЁДА

 

В жизни каждого читателя случаются открытия. Если он √ читатель, конечно, а не глазожвачное, потребляющее макулатуру, как корова белье с веревки. Читаешь знакомых авторов (с годами, как правильно заметил А. Моруа, отдаешь предпочтение ранее читанным писателям и книгам, к новым относишься со все большим предубеждением, а я √ так всем предпочитаю Льва Толстого), пишешь сам √ и времени на знакомство с новинками просто не остается. Да и, признаться, то, что валяется на книжных полках русских магазинов Германии, не стоит ни времени, ни внимания, а с журнальными публикациями знакомишься лишь в интернетовских версиях.

И вдруг √ новое имя. Как луч света в темном царстве, как свидетельство наличия духа в внутри утробы, как знамение торжества и силы русского слова на фоне нынешней велеречивой бессловесности. Два рассказа и повесть. И автор √ Дёгтев. Через забытую уж букву Ё. Вячеслав Дегтёв. Как та капля, что портит нынешнюю бочку дерьмократического меда, каким описывается нынешняя жизнь всевозможных ╚тусовок╩ и прочих мероприятий, названных либо словами из словаря арго, либо иностранного происхождения корнями с русскими приставками, суффиксами и окончаниями. Хорошая фамилия, дёгтем хорошо и сапоги надраивать, и оси телег смазывать, и лечить от заразы хоть скот, хоть людей.

Н. Переяслов утверждает в своих замечательных заметках ╚Из записных книжек╩, что Дёгтев √ фигура в русском писательском мире заметная, хорошо известная. Каюсь, не знал, впервые услышал и впервые прочитал. Оттого √ и еще большие оторопь и восторг. Ибо ╚Зеленый мустанг╩, ╚Солдат любви╩ и ╚Белая невеста╩, объединенные под общим названием ╚Превратности любви╩ и опубликованные в первом номере ╚Сибирских огней╩ в 2004 году, - литература по большому счету. Не словоделание и не словоблудие, которыми полны вот уже полтора десятка лет попадающиеся мне журналы и альманахи, издающиеся по всему миру на русском языке и читаемые лишь самими авторами да их друзьями-знакомыми. По-настоящему большая литература, достойная быть не только прочитанной, но рекомендованной для чтения всем знакомым моим и незнакомым людям.

Рассказ ╚Зеленый мустанг╩ - выдумка, анекдот по своей сути, вторичен в своей сюжетной кайме и еще более неоригинален в завершающей эффектной концовке самоубийства легкового автомобиля при виде огромной цистерны пива на колесах. На память сразу же приходит и фильм ╚Копейка╩ о первой советской ╚народной автомашине╩ и огромный список произведений латиноамериканских авторов от Фуэнтеса до Маркеса, переплетающих в своих произведениях, мифологию, выдумку и реальность. Не рассказ, словом, с точки зрения формального русского литературоведения, а обычная ╚штудия╩, которую хорошо, что напечатали, но можно прочитать и тут же забыть.

Но┘ Какой блестящий язык! Как точно и емко выписаны детали, как уместен каждый звук. Попробуйте выкинуть хоть слово, хоть букву, хоть запятую из первого же абзаца, например, являющегося классическим примером завязки рассказа:

╚Этот шикарный кабриолет с откидным верхом, ядовитого, иссиня-зеленого цвета подарил эрцгерцогу Фердинанду полковник Гаррах. Фердинанд тут же дал автомобилю имя √ Амазон. Потому что был он похож на любимых попугаев Его высочества. Кабриолет построили по спецзаказу: бронированные днище и двери, пуленепробиваемые стекла, двигатель повышенной мощности и надежности, салон с изысканнейшими бархатными креслами. Перед тем, как сесть в машину, эрцгерцог, по морской традиции, решил разбить о борт бутылку шампанского. Увы, бутылка не разбилась. Попробовали еще √ тот же результат. Тогда молоденькая, смазливая жена Фердинанда, желая сгладить инцидент, игриво сказал мужу, который держал в руках большую, отделанную серебром, кружку богемского стекла и ножку жаренного вальдшнепа, - она сказала, что если не бьется шампанское, тогда облей, милый, его хотя бы пивом. Что Фердинанд и проделал: оросил из своей гербовой кружки капот Амазона добрым английским элем╩.

Не получается влезть внаглую в сей текст рукой бессовестного редактора? Особенно если учесть, что Австрия √ страна сухопутная и кораблей на воду не спускала. Вот это и есть √ Писатель. А теперь попробуйте написать предложение с тем же количеством слов и с таким же обилием информации, способной настроить читателя на нужный автору лад, дабы сопережил оный чувствам бездушного существа (на этот раз автомашины) - и убедитесь, что для написания подобной фразы необходимо немало потрудиться. Или ждать прихода пресловутого вдохновения. И это тоже - Писатель.

Автомобиль, в котором сербский террорист Г. Принцип убил австрийского эрцгерцога, позволив тем самым русскому царю начать первую мировую войну, бензин свой, так же как и прочие участники этой трагедии кровь свою, на фронтах не проливал, но жизнь при этом прожил честно и, ╚выпив╩ в день своего творения бокал пива, убивал с тех пор лишь тех, кто, отпробовав сей напиток, садился за руль. Потому что:

╚Мораль: машину с неукротимой душой мустанга нельзя красить в ядовито-зеленый цвет и называть именем глупой птицы, даже если птица и красива. А также нельзя слушать глупых баб и благородному шампанскому предпочитать вонючее пойло, даже если те бабы √ эрцгерцогини!╩

Таково резюме автора.

╚Ну и что? √ спросит иной читатель. √ Стоит ли тратить время для столь бесполезного во всех отношениях вывода? Глупый рассказ┘╩

Можно согласиться с подобной точкой зрения, а можно и возразить┘

Ибо в рассказе √ Космос. Прошедшая через ╚изысканные бархатные╩ сидения ╚зеленого мустанга╩ вереница задниц поглотителей пива, совершила все, что было предназначено им судьбой, и стала не нужна природе. Наследник Престола Австро-Венгерской лоскутной империи на то и был способен лишь, чтобы своей смертью развязать руки Антанте и Тройственному союзу. Гитлер лучше бы закончил свою политическую карьеру пивным путчем, ибо, пережив машину-убийцу, он умертвил сорок миллионов человек. А уж гангстерам √ и судьба умирать во цвете лет от пули да в катастрофах; чего их жалеть?..

То есть мысль, высказанная автором не напрямую, а подталкивающая подсознание читателя к определенным выводам и обобщениям, есть не только показатель мастерства автора, но и раскрывает тайну замысла произведения.

В рассказе ╚Солдат любви. Пастораль╩ подобных аллюзий я не обнаружил. Это обычная тема любви, любви петуха к курицам, за которой стоит образ необычного Дон-Жуана √ творца сексуального беспредела во имя долга своего, не больше:

╚Да, похоже, петух был из тех, для кого долг √ превыше всего, - заключает автор. √ Глядя на него, думалось о себе, многогрешном, обремененном многочисленными обязанностями: не такая уж у нас легка служба┘╩

Рефрен этой скорее зарисовки с натуры, чем рассказа, ироничной, по-своему веселой и даже мило-грустной, вызывающей лично у меня желание поговорить на тему любви, как таковой, то есть высокой, вовсе не петушиной. И я себе позволяю здесь это сделать┘.

История отдельно взятой любви √ тема, на мой взгляд, в современной литературе России едва ли не запретная, как в советское время было запретным назвать секретаря обкома мерзавцем, а чекиста √ сволочью. Секс, проституция, позывы плоти √ это вам, пожалуйста, а вот про то, как кто-то на кого-то надышаться не может, практически книги не найдешь. Даже у клерикального писателя из Новосибирска В. Дворцова героиня сначала едва ли не силой тащит главного героя в постель, а потом, при второй случке (иначе не назовешь) вдруг признается в любви к нему, не дав мужчине даже ощутить вкус победы и испытать чувство радости по поводу достижения долгожданной цели, гордости за свою победу (роман ╚Аз буки ведал┘╩)

На моей памяти в последние лет пятнадцать лишь всеядное издательство АСТ рискнуло нарушить это своеобразное табу перестройки, и опубликовало в 2003 году сборник ╚Рассказы о любви╩ Петра Алешкина в серии ╚Русская трагедия╩. ╚Разве люди лишь в Гренаде и в Сорренто жар в крови? √ пели когда-то Шуров и Рыкунин, выполняя заказ советского правительства о борьбе с космополитизмом. √ А Саратову не надо ни романсов, ни любви?╩ Ибо черт знает что печатают современные русские издательства. Уже и передастию называют любовью, прости меня, Господи┘

Только петух, кажется, и топчет кур:

╚А петух неистовствовал. Как будто в самом деле в первый раз┘ И как он ей, слабенькой, неумелой, как он ей, робкой и покорной, хребет-то нежный не сломал, как глазки перламутровые не выклевал, не выдрал, как головку ей, верной женушке, не свернул ненароком?.. О. ужас, ужас, ужас! Упаси Господи родиться курицей бесправной!╩

Перечтите еще раз. Вот она √ истинная поэзия. По большому счету. А ведь проза. Хотя рассказ ╚простой, как мычание╩, тоже, можно сказать, что вторичен, напоминает ряд историй, написанных ныне уже забытыми и полузабытыми литераторами двадцатых годов двадцатого века. Напоминает тем, что умеет Дёгтев в капле дождя увидеть Вселенную. Качество это было забыто русскими писателями после 20 съезда КПСС, а вот - поди ж ты √ проклюнулось вновь, доказывая живучесть русской литературной традиции и, ее связь, как говорится, с родной землей. Из всех писателей-шестидесятников Сергей Воронин да Юрий Казаков, ранний Ч. Айтматов да ранний Н. Думбадзе еще сохранили тот прежний, свойственный раннему Шолохову да еще паре десятков переставших писать литераторов пахотный романтизм. Все прочие рванулись разоблачать и совершать политические акции. А поэзия и любовь из прозы исчезли. За ненадобностью. Но при этом никто не замечал, что┘

╚┘ петуху было глубоко плевать на наши возгласы и размышления √ он знал свое дело, гнал ее и гнал, гнал упорно и не сбавляя темпа╩.

╚Белая невеста. Романтическая повесть╩ - это уже не ╚Белые одежды╩ Дудинцева и не ╚Ночевала тучка золотая╩ Приставкина. Те были прочитаны под барабанный бой перестройки √ и ушли в небытие, оставшись достоянием лишь историков литературы, пытающихся понять, например, почему спустя пятьдесят лет после того, как русский мальчик спас жизнь чеченскому мальчику, последний начал убивать русских всех подряд. Или почему советское правительство при Горбачеве тратило громадные средства на ликвидацию основ государственной пирамиды, на вершине которой сидели они сами. Все это √ тема исследований социологов, политологов и психиатров. Но не литература, как таковая. Ибо человека в русской литературе после начала перестройки найти трудно. У меня ушли годы на поиски талантливых ребят, таких, как упомянутые здесь москвич П. Алешкин, сибиряк В. Дворцов, оренбуржец П. Краснов, сибиряк В. Ломов, ямалец Л. Нетребо, тамбовец Н. Наседкин и других. И вот, наконец, В. Дёгтев √ писатель из Воронежа.

╚Белая невеста╩ - повесть, насыщенная до предела волнующими сердце всякого любителя чтения о странствиях экзотическими деталями √ и опять-таки о любви. Читателя автор швыряет в джунгли Амазионии, в объятия тамошних животных и растений, индейцев местных племен, знакомя нас с характером их взаимоотношений с белыми пришельцами, а заодно и с историей и технологией изготовления латекса из естественных каучуконосов. При этом рассказано автором о проблеме выпуска США резино-технических изделий в начале второй мировой войны после захвата Японией Малазии, о различных способах изготовления музыкальных струнных инструментов, о всевозможных школах игры на гитаре, о множестве знахарских тайн индейцев Южной Америки, об их обычаях и верованиях, о причинах их социальной отсталости и жизни в условиях каменного века до сих пор.

Всего рассказанного в повести и не перечислишь в обзорной краткой статье. Ибо я, например, никогда не бывавший не только в Геленджике, где происходят события другой половины повести, но и вообще на курорте, видевший немало фильмов об этих местах и читавший немало книг, был всегда преисполнен скепсисом в отношении произведений, описывающих этот будто бы рай. Я не верю в города и страны, где люди не трудятся в поте лица своего, а только жарят свои пуза на солнце, жуют жирное со сладким, запивая сладким и горьким да кобеляжат до одури. Но по прочтении этой повести теперь я знаю и Геленджик, и его окрестности, и абсолютно уверен, что никогда и никто не убедит меня съездить туда. Ибо:

╚Геленджик √ пошлейшее место на свете╩.

И наоборот: история семилетних блужданий по сельве урожденного харбинца, русского по крови, космополита по судьбе, которого все эти годы ждала в порту на берегу океана и Амазонки его голубоглазая возлюбленная, возбудили мою кровь, заставили мечтать о том, как бы попасть и мне в те страшные места. Ибо история, рассказанная в ресторане с потрясающим воображение названием ╚Влюбленная анаконда╩ старым музыкантом Вадимом, отцом индейца Коли, служащим приманкой для туристов, в основе своей имеет сюжет более значительный, на мой взгляд, чем знаменитая история любви Резанова и Кончиты. И не рассказана она, а поистине спета мастером слова, не позволившим себе ни звуком, ни полузвуком опошлить сюжет, чего не удалось, к примеру, А. Вознесенскому в его поэме ╚Авось╩.

Рядом √ два десятка предложений, разбросанных по всему тексту, о любви автора, первой и единственной, взаимной всегда, но потерянной когда-то в юности по недоразумению, нелепой случайности и собственной дури. Любви самого, как я понимаю, В. Дёгтева.

Соотношение этих двух историй по объему своему как бы подчеркивает значение той и другой любви. Служат они рефреном каждая друг другу и назиданием: по-настоящему любит только тот, кто отдает себя любви всего без остатка, для кого все прочее в этом мире имеет лишь второстепенное, вспомогательное или постороннее значение. Личная трагедия превращается в момент истины для автора, но выглядит мелкой в сравнении с теми катастрофами, которые пришлось пережить гитаристу Вадиму. Но не потому, что урожденному харбинцу пришлось прожить долгие годы в ╚зеленом аду╩, а Дёгтеву довелось оказаться состоявшимся писателем в молодые годы и воспеть утерянную им Лауру еще при жизни ее. Нет. Вадим и его голубоглазая Елена в отличие от автора, во имя любви своей шли на всевозможные лишения и жертвы, жили и отдавали себя любимому человеку по самому большому счету. А советский, потом российский гражданин, говорящий от имени автора, где-то в чем-то, не совсем ясном, но намеком отмеченном, схлюздил. Да еще при этом перепутал конверты и, стало быть, адресаты двух, следует догадываться, дам.

Из столкновения этих двух историй, представляющих поэму о великой жертвенности во имя любви и банальную притчу о мелкой пакости, посвященных теме вечной, и строится сюжет повести ╚Белая невеста╩. А название ресторана ╚Влюбленная анаконда╩ хоть и объяснена в сюжете, посвященном блужданию Вадима по сельве, является как бы скрытым символом истинной сущности взаимоотношений мужчины и женщины (по В. Дёгтеву). Вольно или невольно, не знаю, но соотношением этих двух выделенных в кавычки в этом абзаце слов, писатель сделал намек на свое понимание сущности взаимоотношений мужчины и женщины:

╚И вот √ она передо мною┘ Седая моя Аленка. Она живет тут, в этом городе, который по-турецки звучит ╚Хелен джик╩, что означает ╚Белая невеста╩.

Боюсь, что найдутся такие, кто скажет, что Дёгтев сам себя вымазал дёгтем. Но это будет звучать нечестно. Во все времена даже самые большие писатели предъявляли своим героям требования много выше, чем к самим себе. Даже великий Лев Николаевич никогда не признавал в Стиве Облонском себя, а Софья Андреевна видела его именно таким. В. Дёгтев, если хотите, в своем стремлении разворошить нынешнюю пошлость оказался выше Л. Толстого. Он возвысился над собственной личностью и персонажем, который говорит от первого лица, так, как посмеет описать себя редкий писатель: двумя десятками предложений о собственной любви и многословьем о долгой череде дней и ночей бездельничанья в Геленджике в надежде только увидеть Её и услышать:

╚Вот, передали┘ от тебя! √ и показывает измочаленный листок, который еще вчера был бумажным корабликом╩.

Я сейчас и не знаю, о чем было мне интереснее читать: о приключениях Вадима в 1941-1947 годах в джунглях Амазонии, либо любоваться вместе с автором голубыми далями Черного моря с розовыми чайками, или ждать встречи рассказчика с его Аленкой. Каждая из названных историй служит дополнением друг другу и одновременно фоном. При этом они настолько естественно слиты в единый смысловой, психологический и концептуальный узор, настолько взаимосвязаны, что сам вопрос о том, как это сумел сделать писатель, становится гипотетическим. Один ответ: благодаря Богом данному таланту.

И это √ свидетельство того, что я и впредь буду искать книги и публикации писателя из Воронежа В. Дёгтева, о котором до недавнего времени я и не слышал. Буду сам читать и просить других искать и читать его книги. Во имя спасения великой русской литературы и русской изящной словесности.

Валерий Куклин

Берлин, ФРГ

 

 

 

 

 

 

 

 

27.07.2004
17:59

Ряд мыслей, возникших у гражданина Германии при прочтении произведений сибирского писателя

23.06.2004
12:35

Ответ Дворцову

01.06.2004
12:02

ВИОРЕЛЬ ЛОМОВ И ГЕРОИ ЕГО РОМАНА

13.05.2004
10:56

Кое-что о толерантности

28.04.2004
22:55

О ПИСАТЕЛЯХ ИЗ ПРОВИНЦИИ

20.04.2004
12:06

Запев