05.11.2019
16:05

Мой результат спора двух аполитичных

04.11.2019
15:36

По случаю

01.11.2019
17:15

Чем чёрт ни шутит...

29.10.2019
23:02

Спорю о вкусах

28.10.2019
19:27

Признаюсь честно

27.10.2019
11:53

Фантасмагория

25.10.2019
10:38

Новое время - старые песни

21.10.2019
14:14

Капец?

20.10.2019
12:59

Я волком бы выгрыз...

17.10.2019
13:15

Знаете ли вы, какой первый смертный грех у католиков?

14.10.2019
04:13

Как мне себя вести?

13.10.2019
09:20

Даёшь романтизм!?.

11.10.2019
14:00

Проба вжиться

10.10.2019
15:22

Что к чему

08.10.2019
23:02

Моё поражение

05.10.2019
15:57

От отчаяния

Памяти Гия Канчели.

Раз Данелия – для меня, по крайней мере, - в фильмах “Я шагаю по Москве”, “Афоня”, “Настя” (см. тут, тут, тут, ) оказался ницшеанцем, то надо проверить, не такой же ль идеал двигал им и в “Мимино” (1977).

Пишу это в день смерти Гия Канчели, написавшего песни для этого фильма.

Фильм начинается с такой песни:

	Приходит день, уходит день Один из тыщи. Чего мы ждём, о чём грустим, Чего мы ищем? Кто в поле, кто в небе, кто в море. Себя мы ищем, мы ищем себя.   Лететь дождю, гудеть ветрам, шуметь погоде. Скажи, зачем, скажи куда мы все уходим? Уходим из детства, из дома, от старых сказок, от прошлых себя.

Это композитор так расщепил стихи. И это – образ мгновений, абсолютная преходящесть которых, каждого, – щемящая. И в этом – от противного позитивный – образ негативного, иначе чем созданием образа, принципиально недостижимого метафизического иномирия.

Жизнь устроена плохо: в ней есть смерть. Смерть не только организма, но и каждого мгновения, организмом воспринимаемого.

Жизнь устроена очень плохо: наличием в ней суеты.

Вот она и начинается сразу после того, как отзвучит песня – оглушительное тарахтение вертолётного двигателя. Более того – вертолётом крестьяне упросили везти овец. В вертолётное окно зевает лохматая собачонка. Ноев ковчег какой-то.

И – пленительной красоты Грузия: на переднем плане плоская площадка с почти выгоревшей от солнца давно некошеной травой – ультрапровинциальный аэродром, на втором плане почти отвесная гора, как баранья шерсть, покрытая тёмно-зелёным лесом в воздушной перспективе, на заднем плане такая же гора, каждая всё дальше, лесисты горы, всё более и более бледнеющие от той же воздушной перспективы, переходящие вверху в голубое небо, отграниченное от земли цепочкой снегового хребта. – Вечность! И красота. Рядом с которыми этот быт, крестьян и пилота, – смешон.

И – опять полное удовлетворение оттого, что это – образ опять его, метафизического иномирия.

Вот из переходов от образов иномирия к противоположной ему суете и обратно и состоит фильм.

В этой двухминутной капле чувствуется вкус всего моря-фильма. – Дальше можно не анализировать.

А тут всё перемежается с юмором на каждом шагу. И создаёт обманчивое впечатление, что это комедия.

"- Лалико!

- Ы.

- Лалико, восемь было. Один баран куда делся?

- А себя ты посчитал?

- Нет.

- Так восемь это вместе с тобой было.

- О (удовлетворённо кивает головой, поворачивается к пастухам овечьего стада – оно тоже на аэродроме – к которому привезли на вертолёте этих восемь). Восемь это вместе со мной было”.

Ну где тут заметить, что это – очень горькое и мудрое произведение. Нечего, мол, суетиться.

3 минуты 10 секунд.

И дальше лётчик по прозвищу Мимино, приняв на борт новый груз, летит по назначению среди гор-красот, а за кадром – бездумная песня, образ счастья в минимализме, единственном конкуренте метафизического иномирия как идеала.

Как же не петь мне - небо бессонно, ирис в долине, в счастье и в горе песня поддержит и не покинет. Как же не петь мне - маки и розы в ярком цветенье, Песня мне светит, путь освещая, как же без пенья.   Птичка, птичка, птичка-невеличка я Птичка, птичка, птичка-невеличка я   Пусть моя песня будет подарком небу и людям Сладкую память - память о детстве песня пробудит Старость увижу - песня откроет дальние дали С ритма собьется сердце, ответив тихо печали.   Птичка, птичка, птичка-невеличка я Птичка, птичка, птичка-невеличка я   С этой песней я начал разговаривать. Как говорят, в конце жизни поет лебедь, С песней умру, чего мне желать еще больше.   Песню мою научили парить добрые птицы Песнею жив и мне никогда не измениться. Жизнь завершится - уйду я навек в доброе небо и с песней умру - что прекраснее? - так же, как лебедь.   Птичка, птичка, птичка-невеличка я Птичка, птичка, птичка-невеличка я

А как кончается фильм?

Вот ослепительная стюардесса Лариса Ивановна попросила у него извинения (сестра её вечно ухажёров её разыгрывает). Предложила позвонить, когда он будет в Москве. Он расплылся в улыбке. “Позвоню”. Простил. Летит вторым пилотом на международном авиарейсе. До него доходит, что он будет одним из многих у Ларисы Ивановны. (Это понимаешь потом, когда он срывает зло на стюардессе, выйдя напиться воды – так ему нехорошо сделалось).

"- Что это вы на меня кричите? Когда это я вам замечания делала?

- Катя, Катюша! Ну извините меня, пожалуйста. Я не хотел. Так получилось.

Ну что сделать, чтоб вы меня извинили? Хотите, с самолёта выпрыгну?

- Нет. Не хочу.

- Ха (отходит, поворачивается к ней, шёпотом). А я хочу”.

И тот же, что в начале, кадр ослепительной красоты горного аэродрома с вертолётом над ним, с его лохматой собакой в вертолётном окне. И крохотные с высоты, бегущие на встречу ему, привезущему им кино, сельские мальчишки. И – песня о птичке.

Зачем-де вся эта суета?

Иномирие, минимализм – какая разница?..

3 октября 2019 г.

03.10.2019
21:22

Лояльность

02.10.2019
15:25

ШИШ или Отзыв о романе, который я не смог дочитать до конца

01.10.2019
15:04

О мёртвом

29.09.2019
21:17

Любовь зла, полюбишь и козла