КТО ТАКОЙ ПЕЛЕВИН ?
Предлагаю благосклонному вниманию высокой публики заметку о творчестве Виктора Пелевина, написанную в соавторстве с сыном (С.С.Гречишкиным младшим; вот оно подлинное клонирование). Заметка была написана для буклета к творческому вечеру писателя В Лондоне. Вечер "устраивали" мои невестка и сын. После романа "Генерация П" пелевинские фиалки в моей душе несколько "подзавяли". Однако роман "Чапаев и Пустота" гениальная книга. На том стою. Dixi. Еже писах - писах...
Виктор Пелевин привлекает к себе наибольшее количество определений <самый>. Он - самый обсуждаемый и раскупаемый писатель в России, он самый издаваемый за границей русский писатель, он автор самого нашумевшего за последние годы романа <Чапаев и Пустота>, его творчество вызывает самое большое количество хвалебных и ругательных отзывов критиков и, наконец, он самый загадочный писатель в России - почти не дает интервью и крайне редко встречается с читателями. Тем не менее Пелевин согласился (впервые) встретиться с читателями в Лондоне, ответить на вопросы и даже любезно оставить автографы на своих книгах.
Виктор Пелевин стал известен как фантаст: его рассказы появлялись в сборниках и в журнале <Химия и Жизнь>, где в то время был лучший раздел фантастики. Известность молодого прозаика не выходила за пределы круга поклонников этого жанра, хотя ни к так называемой <научной фантастике>, ни к fantasy его рассказы отношения не имели. В результате первый сборник пелевинских рассказов <Синий фонарь>, хотя и исчез с прилавков почти мгновенно, остался сначала незамеченным так называемой серьезной критикой. На следующий год <Синий фонарь> получает Малую Букеровскую премию как лучший сборник рассказов 1992 года, вскоре одна за другой выходят три на-шумевшие книги писателя: <ОМОН Ра>, <Жизнь насекомых> и <Желтая стре-ла>.
Сегодня Виктор Пелевин, которому всего 36 лет, безусловно, бесспорно, непреложно является одним из самых популярных (прямо скажем - прославленных) отечественных прозаиков - не только за рубежом, где его книги переводятся одна за другой, но и на родине. Номера журнала <Знамя>, где впервые был опубликован его роман <Чапаев и Пустота> шли нарасхват, как горячие пирожки, так раскупали экземпляры <толстых> журналов лишь во времена полузабытого читательского бума, пресловутого <угара> пресловутой <перестройки>. Когда же роман вышел отдельным томом в престижной черной серии респектабельнейшего издательства <Вагриус>, он очень долгое время оставался самой покупаемой и продаваемой НЕДЕТЕКТИВНОЙ (увы, мир грустен) книгой в России.
Виктор Пелевин не занимается саморекламой, как многие авторы и избегает журналистов. Позвонивших ему приветствует в автоответчике вежливый дамский голос: <Вы набрали такой-то номер. Оставьте ваше сообщение после гудка. Интим и Гербалайф не предлагать>. Про него ходят самые невероятные слухи: мол, он - на самом деле - бандит, контролирующий сеть коммерческих ларьков, или, к примеру, писатель дал обет молчания и ни с кем не разговаривает. Впрочем, как сказано в гениальном анекдоте: одно другого не исключает
Пелевин свято верует (не без пленительного плутовства) в тотальную иллюзорность реальности, в которой мы живем, а, точнее, полагаем, что живем. Он то и дело обворожительно моделирует другие миры и рассказывает альтернативные версии жутковатой российской истории: то центр управления Совдепией находится в подземельях под Кремлем (а не в умах и сердцах верных ленинцев) - <Повесть огненный лет>. То горбачевская перестройка происходит в результате мистических экзерсисов туалетной уборщицы Веры Павловны, сосланной в роман Черны-шевского <Что делать?> в наказание за <солипсизм на третьей стадии>.
Захватанная жирными пальцами площадных мистиков-колхозников грань ме-жду жизнью и смертью в творчестве Пелевина размыта. Так, герои <Вестей из Непала> и <Синего фонаря> вдруг начинают понимать, что они - мертвяки, а старая шаманка легко вызывает из <нижнего мира> души погибших на войне немецких летчиков, чтобы русские девушки, выйдя за них замуж, могли уехать за благословенную границу (<Бубен Верхнего Мира>).
Однако, по мнению художника, в наших силах осознать иллюзорность своей жизни, поднять ржавое забрало житейской пошлости и <ЗДРАВОГО СМЫСЛА> и выйти под стерильный свет солнца подлинного Бытия. Так это и происходит с героями его последних книг: цыплятами-визионерами, вырывающимися из окна птицесовхоза (<Отшельник и Шестипалый>, мотыльком-мыслителем Митей, превращающимся в светлячка (<Жизнь насекомых>), загадочным рассказчиком <Желтой стрелы>, сошедшим в конце концов с бесконечного поезда, несущегося к <разрушенному мосту>, а также с Чапаевым, Анной и Петром Пустотой, которые погружаются в финале романа в УРАЛ - <Условную Реку Абсолютной Любви>.
<Чапаев и Пустота> - лучший метафизический роман в лучшей в мире русской метафизической литературе. Впрочем, все не так-то у Пелевина и просто, очень возможно, что все эти духовные и телесные приключения происходят не с пелевинскими персонажами, не с автором, а с читателями...
Господа, товарищи, леди и джентльмены! Пелевин - совершенно изумительный повествователь, излюбленный автор профессиональных комментаторов, которые <торчат> на нем в самом высоком и многоаспектном смысле этого великого русского марксистско-ленинского глагола (я торчу, следовательно, я существую). Понятно, что серьезный комментарий к любому пелевинскому творению в десятки раз по объему превзойдет авторский текст - можно и в голове играть на баяне без баяна. Пелевинская проза - неслыханный интеллектуальный наркотик.
И последнее: среди писателей (прекрасных, высокоталантливых и даже гениальных) поразительно много дураков в самом расхожем смысле этого слова. Так вот, Пелевин - художник невероятного ума, - мудрец- духовидец, мистик-визионер. К тому же и читать его - НЕВЕРОЯТНО ИНТЕРЕСНО.
