16.03.2007
15:15

ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СОЛЖЕНИЦЫН

Беглый обзор статьи А. И. Солженицына "Размышления о февральской революции"

 

Сразу стал читать статью с предубеждением. Во-первых, потому что после триумфального пиар-въезда в агонизирующий СССР Александр Исаевич стал казаться мне клоуном. Во-вторых, после статьи "Как обустроить Россию" признал в нем я провокатора, успешно справившегося с поставившими перед ним западными хозяевами задачей стравить народы Советского Союза, начать в России ксенофобные процессы. В-третьих, после двухтомника "Двести лет вместе" понял, что его умение смещать акценты проблемы на руку именно сионистам. И, наконец, не вовремя статья о Февральской революции вышла, народу российскому не нужна тема эта сейчас, кроме разве что второй жены писателя, женщины умной и хитрой, ждущей и своей доли славы. Но тема меня волновала едва ли не всегда. Тупая революция, непонятная, алогичная, ибо главным ее виновником лично я всегда почитал именно Николая Второго. И потому ожидал от много лет благовестившего в пользу Николая Второго Солженицына нечто в духе Ельцина и его прихвостней, засунувших царя в пантеон русских полусвятых.

И оказался, признаюсь, приятно удивлен. Во-первых, столь точным определением Солженицыным Февральской революции, как стихии, случившейся вопреки логике и вопреки воле революционеров всех окрасов. Такой оценки Февральской революции не давали даже Шульгин с Керенским и Милюковым в своих работах и мемуарах. А главное, Солженицын сумел и доказать это свое мнение с большей достоверностью именно в этой статье, нежели в "Красном колесе", произведении хаотичном и весьма сумбурном по форме своего изложения, полном обрывков незавершенных мыслей, придающим этому гигантскому набору слов и букв мнимую многозначительность, могущим быть хорошим пособием для студентов, изучающих курсы истории РФ, политологии и социологии, но никак не почитаться серьезной научной работой.

Впрочем, если вернуться к только что прочитанной статье, то она в еще большей степени характеризует Солженицына, как автора мыслящего хаотично, с изрядной долей предубежденности, переходящей в упрямство, а также, как человека изрядно напичканного информацией, к настоящему академическому анализу которой он не подготовлен в должной для ученого-историка мере. Во-первых, как всякий дилетант, А. И. не имеет представления о наличии целого ряда методов изучения письменных источников, а потому в равной степени доверяет как информации, почерпнутой, например, из мемуаров участников событий, отдавая предпочтение оценкам своих единомышленников перед своими идейными противниками, так и документам, взятым из архивов, в том числе военным, разведывательным, а равно аналитико-экономическим. При этом, оперирует он ими не в полной мере, совершенно игнорируя материалы стратегического общепланетарного плана, уделяя внимание личностям и событиям вторичным, малозначительным и умалчивая о деятельности, например, сионистских организаций, а также английской разведки на территории России, а также о том, что многажды проклятый Распутин был против войны России с Австро-Венгрией и Германией, да и вообще против войны, начал которую все-таки Николай Первый, влезший во внутренне дела Австро-Венгрии, ибо был науськан соратниками по противоестественному для России блоку Антанта.

Второй момент, показавшийся мне особенно ярким, но, как это часто бывает у Солженицына, всего лишь упомянутый автором статьи, но не развитый и не проанализированный им - это сообщение А. И. о том, что в 1916-17 гг огромное количество забастовок рабочих кем-то финансировалось, кто-то платил рабочим за то, что они не выходили даже в цеха оборонных предприятий в период войны. Деталь, на мой взгляд, архиважная, более значимая, нежели все прочие в этой статье. Но, честь и хвала Солженицыну, который хотя бы обмолвился о том, о чем надо было кричать еще почти 100 лет тому назад. По сути, Солженицын был просто обязан, придя к этой мысли, должно быть, еще лет тридцать тому назад, заняться поиском источников финансирования Февральской революции. При наличии того архивного материала, который ему предоставил Гуверовский центр, когда писатель-диссидент работал над "Красным колесом" в Вермонте, эти поиски обязательно увенчались бы успехом. Но... они бы привели Солженицына к источнику финансирования - тому самому, что стоит и за спиной Гуверовского центра, за спиной Нобелевского комитета, и за спиной активистов уничтожения СССР, то есть - Всемирного сионистского центра и его банков. По-видимому, Солженицын либо обнаружил доказательства этого, либо догадался в процессе работы над вторым томом сочинения своего "Двести лет вместе". И именно поэтому обошелся в данной статье одной лишь обмолвкой.

Очень много говорилось когда-то и про гвардию, отправленную, мягко сказать, малоразумным царем на фронт, замененную в Петрограде кучей недавних полунищих крестьян, одетых в форму, при винтовках и при пулеметах, под командованием недавних студентов - участников всевозможных демонстраций с либерально-демократическими лозунгами. Многие аналитики Февральской революции в 1920-х годах обращали внимание на эту архиважную в стратегическом плане деталь: офицеры гарнизона Петрограда были сплошь новоиспеченными прапорщиками, то есть не профессиональными военными, а лицами, признающими присягу царю лишь словесным поносом, а не обязанностью умирать с честью за императора. Шульгин, кажется, писал, что более идиотского решения, чем превратить гарнизон столицы в шарашку первого пулеметного полка, состоящего из псковичей, на чьих землях находились в это время оккупационные немецкие войска, придумать было нельзя. Для этого надо было быть последним правящим представителем вымирающей династии Романовых. А Солженицыну здесь следовало бы поискать тех лиц, что подсказали царю совершить эту глупость.

Хотя следует признать, что А. И. обратил внимание на одну очень важную деталь, которую внаглую не замечали до него историки, а именно охарактеризовав противостояние царской власти и революционеров таким образом: "Никогда в эти десятилетия правительство не задалось создать свою противоположную агитацию в народе, разъяснение и внедрение сильных мыслей в защиту строя". Потому данная статья Солженицына выглядит для России современной едва ли не с марта 1953 года по сегодняшний день. А каково оценить фразу "...правительство бездеятельно мирилось с открытыми поношениями себя в прессе - это в военное время! - и с открытыми злобными атаками радикалов" - в качестве определения качества работы правительства Горбачева-Рыжкова в период перестройки? Только слово "радикалы" следует заменить на "либералы и демократы". Вот бы в горбачевку столько же ума бы дал Бог Солженицыну. Его-то те годы власть продажная слушала.

Далее фраза: "В февральские дни агитаторы камнями и угрозами насильственно гнали в забастовку рабочих оборонных заводов". Откуда эти сведения? Даже у самого А. И. в "Красном колесе" об этом нет. Но звучит лихо. Как всякая провокационная брехня. Как и следующее ничем не доказанное автором заявление: "Доклад начальника департамента полиции Васильева, что в ночь на 26 е он успешно арестовал 140 зачинщиков, - чиновная ложь, только революция потом раздувала это донесение". И далее уже А. И. заявляет: "Хлеб? Но теперь-то мы понимаем, что сама по себе хлебная петля не была так туга, чтоб задушить Петроград, ни тем более Россию. Не только голод, а даже подлинный недостаток хлеба в Петрограде в те дни ещё не начинался". Да, теперь понимаем, можно ответить Солженицыну. Только ведь тогда это было трудно понять: можно жить и голоднее. Как в период перестройки было трудно понять многим советским людям, что безработица - это страшно, а квартплата размером в 7 процентов от ежемесячного дохода - это великое благо, хлеб за 20 копеек булка - это счастье. И в 1918-ом за хлебом, не пришедшим по заброшенным вниманием правительства каналам с Волги (учтите, намеренно заброшенным, кто-то за это получил хороший куш в карман), стали выстраиваться очереди, никто из питерцев не думал, что это - лишь начало будущего обвального голода. А вот Солженицыну бы следовало подумать о том, кто и каким образом нарушил хлебоснабжение столицы в феврале 1917 года. Равно как и о том, кто из его дружков-дерьмократов гноил продукты (газеты в горбачевку особенно много писали об этом) в ямах и разрушал структуру экономических взаимоотношений между предприятиями СССР.

Здесь следует отметить и еще одну деталь, понять которую нынешний плутократ-писатель Солженицын не в состоянии, но которая может быть понятна любому умирающему от голода в стране, состоявшейся с его благословения: в основе ВСЯКОЙ революции лежит голод среди самого бесправного населения столицы. Примеры, кроме Февральской революции в России: 1789, 1830, 1870 гг - во Франции, 1918г - в Германии, в Мексике, в Австро-Венгрии, 1919 - в Турции, в 1947 году - в Китае и так далее. Октябрь 1917 года - государственный переворот лишь, но не революция, как таковая, равно как переворотами следует признать и приход к власти в Германии Гитлера, в СССР - Горбачева в 1984 году, затем Ельцина в 1990-ом (фактически, ибо юридически - в 1991-ом), "черных полковников" в Греции, Пиночета в Чили и так далее. Первую русскую революцию назвал таковой Ленин в сугубо политических сиюминутных целях, но выражение оное плотно засело в мозгах тех, кто "учился понемногу, чему-нибудь и как-нибудь", то есть подобно Солженицыну. В 1905-7 годах в России был всего лишь бунт, "бессмысленный и беспощадный" (по А. Пушкину) и, кстати, совсем крохотный по сравнению с народными восстаниями не только С. Разина или Е. Пугачева, но даже И. Болотникова. Ибо бунт рождается стихийно, не подкармливается, как госпереворот деньгами для вышестоящих чиновников гибнущего государства извне. А вот революции и перевороты всегда субсидируются заинтересованными в смене власти и внешней политики в стране зарубежными странами. Фальшивка о том, что Ленина финансировал Генштаб Германии, давно опровергнута учеными-историками и криминалистами, продолжает жить в сознании нынешних малограмотных журналистов. Но даже если бы Ленин и получил названные мистификаторами миллионы марок в марте 1918 года, то к октябрю он бы их давно истратил, равно как и обесценились они к тому времени буквально в разы, превратились в бумагу лишь. Да и крохотная (менее тысячи членов) партия большевиков до того бардака, в который ввалили Россию кадеты и правые эсеры, прочие либералы и демократы, мало чего стоила сразу после Февральской революции. О ней и в России-то что-то слышали от силы 100 000 человек, да и то в качестве непонятного анекдота. Это потом стало ясно всем, что РСДРП(б) руководит гений, а в период Февральской революции гениями почитался будущий мусор истории. Потому вся эта словесная мишура по поводу большевиков в Феврале 1917 года в устах Солженицына выглядит непристойной, а слова о том, что народ мог бы в феврале 1917 года и поголодать ради спасения Престола, звучат кощунственно.

Очень характерна для А. И. фраза: "Теперь-то мы знаем, что этот же самый город в войне против этой же самой Германии безропотно согласился жить - не одну неделю, но год - не на два фунта хлеба в день, а на треть фунта - и без всех остальных продуктов, широко доступных в феврале Семнадцатого, и никакая революция не шевельнулась". Но здесь стоит ответить: то уже были не поданные Николая Второго, а граждане СССР, против советских людей стояли фашисты, захватчики, против россиян 1917 - своя шайка-лейка чиновников-мздоимцев и воров-купцов, наживающихся на беде и крови народной. Ни один город в мире в период Первой мировой не стоял насмерть и несокрушимой твердыней, как стояли Ленинград и Сталинград, Тула и Москва. Поэтому и фраза эта Солженицына бездоказательна, пошла и... подла. Уверен, что подойди к Петрограду в 1917 году немецкие части, был бы городу капут в короткий период времени. И памятников национальной культуры никто бы не стал спасать, все бы захапали германцы. Кстати, после взятия большевиками Зимнего дворца, из тамошних богатств исчезло всего шесть серебряных вилок. Остальные потери - в период хозяйничанья во дворце членов столь любезного писателю-диссиденту Временного Правительства. И стоял в кольце вражеских войск великий город Ленина не год, как заявляет Солженицын, а 900 дней, то есть почти три года. Во всем проглядывается логика прохвоста Ивана Денисовича, не правда ли?

Следующая любопытная фраза: "Установлено, что часть петроградских пекарей продавала муку в уезд, где она дороже, - а немало петроградских пекарей вскоре станет большевиками". Несостыковка самого же А. И., утверждающего в этой же статье, что революционеры не готовили в этот момент революцию. Если исходить из посыла этого предложения, то немало и петроградских чиновников вскоре стало большевиками. Но в феврале-то 17 года и слова-то такого не знали на Руси, а пекари, ВСЕГДА становящиеся в период голодовок лицами более властными, чем даже министры, менее всего интересовались политикой в тот момент, когда можно было делать деньги. Примеры недавние: с 1985 года по 1996 год цены на хлеб в Казахстане, например, повысились в 100 с лишним раз. Обогатились на этом казахстанские пекари, стали твердыней нового Казахстана? Некоторые да, были некоторое время богатыми людьми. А после - пшик. Все мукомольное и хлебоперерабатывающее производство взяли под свой контроль криминальные структуры, которые вошли и в руководство страны на всех уровнях и во всех ветвях власти. Ибо госпереворот Горбачева-Ельцына подразумевал передачу власти именно криминальному миру, а потому революцию, главным идеологом которой следует признать А. Солженицына, надо называть Первой русской криминальной революцией. О существовании большевиков хорошо знали в России разве что в Охранке, члены этой партии в большей своей части в это время находились на фронтах, а в Петрограде их было едва ли несколько человек, которых пасли все те же жандармы и знали всех поголовно. А то, что пекарей при приходе к власти большевики старались делать своими, это правильный политический ход - они ведь и в Гражданскую, и после пекли хлеб, кормили людей. Ибо если иметь пекарей врагами своими, то именно пекари бы отправили и Красную Армию, и ЧК, и вообще миллионы человек. Да и неизвестно - именно тех пекарей, что в феврале 1917- го были таковыми в Петрограде и спекулировали хлебом, принимали в ВКП(б) спустя хотя бы год, других ли. То есть опять Солженицын лжет. Точнее, манипулирует сознанием читателя.

"В Волынском батальоне, где всё и началось, офицеры даже не были переведены на казарменное положение, ночевали дома, патроны солдатам выдавались без них", - пишет А. И. И вроде все правильно. Но не сказано главного: с чего началось, кто начал раздачу патронов и что за лозунг прозвучал? Вместо этих архиважных ответов Александр Исаевич сообщает нам информацию, годную лишь для водевиля: как Хабалов назвался именем казацкого генерала, бывшего в отпуске чтобы не оказаться растерзанным обозленными солдатами. А чего бы хотелось Солженицыну? Чтобы растерзали? Или думаете, что Солженицын, как писатель-гуманист, хотел бы примирения? Думаете, он хотел бы, чтобы нашелся умный госчиновник или военный, который бы обуздал толпу или привел застрявшие в каналах (о них у Солженицына ни строчки) баржи с хлебом? Фигу вам!. Александр Исаевич по сию пору страдает от того, что не пустили кровушку народу петроградскому: "Охранный расчёт требовал для Петрограда 60 тысяч верных правительственных сил. В февральские дни полицейские силы вместе с учебными командами запасных батальонов и изменившими казаками составляли всего 12 тысяч - а по сути боеспособными только и оказались полиция (всего 3500) и жандармерия, они и защищали режим, не желавший себя защищать. Но полиция была не только малочисленна, а и плохо вооружена: только револьверы и шашки, ни даже винтовок, ни скорострельного оружия, ни взрывчатых или дымовых средств". Вспоминаются строчки из "песенки палача" одного из авторов КСП в 1970 годах: "И чешутся, чешутся, чешутся ру-уки..."

И далее особая печаль Солженицына: "Но не было у власти и притока добровольцев, добровольных защитников, это очень характерно". Хотя именно эта мысль и должна была самого автора статьи убедить в том, что будь даже искомые 60 тысяч солдат в петроградском гарнизоне, некому бы было защищать режим. Ибо сам же говорит: "А монархические организации? - да не было их серьёзных, а тем более способных к оружию: они и перьями-то не справлялись, куда оружие. А Союз русского народа? Да всё дуто, ничего не существовало. Но - обласканцы трона, но столпы его, но та чиновная пирамида, какая сверкала в государственном Петербурге, - что ж они? почему не повалили защитной когортой? стары сами, так твёрдо воспитанные дети их? Э-ге, лови воздух, они все умели только брать. Ни один человек из свиты, из Двора, из правительства, из Сената, из столбовых князей и жалованных графов, и никто из их золотых сынков, - не появился оказать личное сопротивление, не рискнул своею жизнью. Вся царская администрация и весь высший слой аристократии в февральские дни сдавались как кролики - и этим-то и была вздута ложная картина единого революционного восторга России. (Не единственный ли из чинов генерал Баранов оказал сопротивление при СВОЁМ аресте? - так это особо и было отмечено "Известиями Совета рабочих депутатов")". Отчего же уверен АИ, что 60 тысяч полуголодных солдат были бы более верны трону, нежели перечисленные им близкие к трону холуи царские? И далее - фраза не слишком уж и мудрая, но в устах именно Солженицына важная "За крушение корабля - кто отвечает больше капитана?" Ответ: никто. Потому-то именно А. И., следовало возопить, когда Николая Второго решили причислить к лицу святых и страдальцев. Но он промолчал, любуясь расстрелом народных депутатов танками Ельцина. А теперь вот высказался. Проживет еще десяток лет, еще и заявит по своему обыкновению: "Я говорил, я предупреждал".

Афоризм А. И.: "Всякий народ вправе ожидать от своего правительства СИЛЫ - а иначе зачем и правительство?" - гениален. Но должен быть сказан Солженицыным Горбачеву, а не нам сейчас. Но тогда говорить эдак было Солженицыну невыгодно. Зачем же говорить сейчас? А затем, что РФ стала опять громыхать оружием. Продали новоявленные хозяева России все, что было создано трудом людей советских, прикарманили национальные богатства, теперь хотят новые хозяева Александра Исаевича спокойствия в державе, быть настоящими владетелями хотя бы остатков былой империи. А для того, чтобы быть владетелями, надо слыть силой, властью. Солженицын верхним чутьем уловил дуновение настроений в Кремле - и прокукарекал об ожидании народом силы от своего правительства. Так что ждать нам вскоре очередной награды Солженицыну из рук либо Путина, либо его преемника. Медальки там какой-нибудь, премии, а то и ордена. Ибо за фразой А. И. стоит очень важная мысль, которую боятся озвучить вдруг ставшие патриотами либералы и демократы: нации объединяют лишь ненависть и страх. Люди объединяются вокруг своего вождя и его приспешников-правительства только перед лицом внешнего врага. Для Гитлера это были евреи и большевики, для Ленина - мировой империализм в лице 14 стран-интервентов и бывшие землевладельцы, для мексиканцев периода революции начала 20 века - американские гринго и собственные латифундисты, для китайцев в 1940-х годах - Чан Кайши и английский колониальный империализм, для Вьетнама периода руководства этой страной Хошимином - французские колонизаторы, а потом американские агрессоры, для афганского народа - Великобритания, затем СССР, затем США и страны НАТО. Ныне правительство и политическое руководство РФ вновь возрождает в сознании россиян образ врага в лице США, восстанавливая тем самым свое реноме в глазах своих избирателей накануне формирования новой Думы и выборов Президента.

То есть тут Солженицын вступает в противоречие с мыслями и чаяниями самого российского народа. Уверен, что никто из россиян не желает проявления силы со стороны власти по отношению к себе, но страстно желает, чтобы Путин, подобно бывшему ельцинскому военному министру Грачеву, объявившему начало Гражданской войны на территории России, заявил: "Да мы их шапками закидаем!" Не закидали чеченцев, не закидает Россия и США шапками. Но образ значительной силы общенационального врага греет душу каждого россиянина, припершегося на последние муниципальные выборы, хотя ему ясно было сказано: "Порога явки нет, а потому на ... ты нам нужен". Вот тем, кто явился на избирательные участки 11 марта 2007 года, правительство и нужно. Всего-то менее 50 процентов от общего числа избирателей. Уже на выборы в Госдуму РФ придет еще меньше народа, на выборы президента придут, возможно, и больше, но лишь из любопытства. Ибо это народам Запада нужно сильное правительство, а российскому народу нужно правительство ЗАБОТЛИВОЕ. Такой простой мысли Солженицыну не понять никогда.

"Столетняя дуэль общества и трона не прошла вничью: в мартовские дни идеология интеллигенции победила - вот, захватив и генералов, а те помогли обессилить и трон. Поле струилось сто лет - настолько сильно, что в нём померкало национальное сознание ("примитивный патриотизм") и образованный слой переставал усматривать интересы национального бытия. Национальное сознание было отброшено интеллигенцией - но и обронено верхами" , - лейтмотив всей статьи, равно как и признание Николая Второго государственным преступником по отношению к государству, власть над которым вручило этому ничтожному человечку провидение. Добротно аргументированы обе мысли Солженицыным. А ведь продуманы они были задолго до того, как аналогично вел себя и поступал Горбачев. Отчего же в конце 1980-х пел Осанну великому перестройщику Солженицын? Нет ответа... Или ответ в том, что Солженицыну в те годы не выгодно было ссориться с советской пока еще властью. Или в том, что для него не было связи времен; в сознании А. И. два этих события были, словно "в огороде бузина. А в Киеве дядька", то есть экстраполировать историю на современные ему события нобелевский лауреат просто не в состоянии.

И далее - мысль едва ли не гениальная, если бы прозвучала в устах обычного россиянина: "Во всякой революции повторяется эта ошибка: не продолжения боятся, а реставрации". Особенно это ярко видно было в дни политического разбоя между августом и декабрем 1991 года. Страна сбесилась, Солженицын тоже. Только и разговоров было о том, чтобы не вернулись коммунисты к власти. Хотя и КПСС Горбачев уже распустил, и новой КПРФ еще Зюганов, занявшийся социал-демократическими преобразованиями, не создал. Да и какие уж были коммунисты в СССР в конце его существования? Разве что те, которые в Отечественную войну на фронте вступали в ВКП(б), да и среди оных немало оказалось перерожденцев, превративших партбилет в кормовую книжку. Боялся реставрации социализма, съеденного идиотскими мероприятиями Горбачева, преданный Солженицыным и его подельщиками не народ советский, а пока еще тайные миллионеры, что к этому периоду уже присвоили основные фонды страны и национальные богатства народа и жаждали обладать ими легально. (Кстати, именно в это время родилось в СССР выражение: "Судить надо не по закону, а по совести", то есть народ признал всю эту операцию по ограбливанию его группой Чубайс-Гайдар-Яблоко несправедливой, то есть незаконной). Фраза Солженицына гениальной была бы, если бы касалась народа, но в устах Солженицына оная яркая фраза выражает мнение нынешних плутократов и олигархов, их потомства и их холуев, но не народа русского. Либералы России, против которых якобы написана эта статья, боялись реставрации советской власти в период Великой криминальной революции, а других русских людей перевезенный из вермонтской золотой клетки в московскую алмазную, но тоже клетку, бывший большой нерусский писатель не знал, не знает и теперь уж никогда не узнает. Писатель Солженицын перестал быть русским писателем с момента прекращения сотрудничества с ним редакции журнала "Новый мир".

"Вся историческая роль февралистов только и свелась к тому, что они не дали монархии защититься, не допустили её прямого боя с революцией. Идеология интеллигенции слизнула своего государственного врага - но в самые же часы победы была подрезана идеологией советской, - и так оба вековых дуэлянта рухнули почти одновременно", - фраза, словно вырванная из учебников теории научного коммунизма или исторического материализма - наук, Солженицыным отрицаемых, но практике и методам которых он упорно следует на протяжении всей его литературно-публицистической карьеры. Ибо, как ни тщится быть А. И. оригинальным буквально во всем, а все равно в основе всех его суждений лежит метод исторического материализма, полная идентичность с характером суждений о февральской революции Лениным и Сталиным. Более подробно, более детализировано пишет А. И., но ничем не оказываясь в противоречии с большевиками, против которых будто бы и направлена эта статья: "В пользу кого ж отрекалась династия? Кто же стал новой Верховной Властью? Комитет (самозванный) Государственной Думы? - но жадное к власти Временное правительство уже оттеснило его. Само Временное правительство? но оно могло стать всего лишь исполнительной властью, да и ни часу не стояло на своих ногах. получается, что Николай II, для блага России, отрёкся в пользу Исполнительного Комитета Совета рабочих и солдатских депутатов - то есть шайки никем не избранного полуинтеллигентского полуреволюционного отребья". Если убрать ругательские выражения, но мысль просто слямзена Солженицыным из "Краткого курса ВКП(б)". Ибо первый Петроградский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов в 1917 году не был большевистским, состоял из членов партий все того же первого из четырех Временных правительств, в него еще не вошел гениальный организатор и посредник финансирования революции в России Международным сионистским центром Л. Троцкий (Бронштейн), который в короткий срок мастерски провел чистку Петроградского Совета, а потом вместе с Дыбенко развалил весь антигерманский фронт. Именно Троцкий и Ленин придумали и осуществили гениальную комбинацию по распропагандированию Дикой дивизии и по развалу армии монархиста генерала Корнилова, чем спасли враждебное себе Временное правительство, готовое поднять руки перед путчистами. То бишь "полуреволюционное отребье" показало себя еще до захвата власти государственными людьми в большей мере, чем возлюбленные Солженицыным "люди силы". Народ устал от войны - и Советы потребовали мира, народ состоял на 90 процентов из крестьян - и Советы объявили о национализации и раздаче крестьянам земли. Кстати, тут следует сказать об еще одной лжи, усиленно муссируемой соратниками Солженицына. Большевики не собирались национализировать промышленность. Мера эта была вынужденной и осуществлена была уже в 1920-х годах в связи с тем, что почти все оставшиеся в Советской России капиталисты финансировали контрреволюционные заговорщические центры. У лояльных капиталистов производства просто выкупили. Жизнь в окружении враждебных СССР государств с проживающей в тех странах бывшей элитой России, вхожей во властные структуры европейских стран и США, вынуждало Ленина, а затем и Сталина идти на столь крайние и опасные меры, как национализация промышленных производств, а государственная необходимость привела к обязанности формировать образ врага в лице внутренних классовых врагов, остатков контрреволюции и внешних противников социализма в России. Опыт Великой Отечественной войны показал, что благодаря именно этому методу сформировалась новая общность - советский народ, сумевший объединиться в войне против объединенной Европы во главе с Гитлером.

Но вот очевидная нелепость: "...если бы в ночь на 3 марта не задержали первого манифеста и уже вся страна и армия знали бы, что Михаил - император,.." К сведению Солженицына: император российский должен быть венчан на царство в Успенском соборе в Кремле, а такая власть, какую подсунул великому князю Михаилу Александровичу брат, могла почитаться лишь должностью временно исполняющего обязанности главного администратора России. Без ободрения Богом, церковью, какой может быть император? Даже царем быть Михаил не мог, пока ему не процеловал крест православный народ России, не говоря уже о прочих обрядах, которые должны были сотворить представители других конфессий. Так было во времена Великой смуты, когда Лжедмитрий почитался царевичем до тех пор, пока не присягнула ему Русь и не венчал его на царство фальшивый патриарх-грек, поставленный на место свергнутого польским наймитом первого патриарха России Иова. Михаил Александрович знал это, понимал, что за власть ему придется драться, то есть начинать Гражданскую войну, столь нелюбезную А. И., видящему виновницей этой трагедии лишь партию большевиков, хитро не обращающего внимания именно в этот момент на наличие войны России с Германией, Австро-Венгрией и Турцией, на наличию нелепых обязанности России помогать в войне Антанте и на резке расслоение уровня доходов в крестьянской среде, из представителей которого состояла русская армия. Упершись в ненависть свою к большевикам, Солженицын не принимает в расчет, что в феврале 1917 года движущей силой революции было крестьянство со своей гигантской (более 2 миллионов членов) партией эсеров, которые и были в то время в руководстве столь ненавидимых им Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, то есть организации, где не могло быть представлено ни одного делегата от эксплуататоров и дармоедов.

После ряда предложений в сослагательном наклонении, совсем уж неуместных в историко-аналитической статье, на какую претендует автор, А. И. повествует один из любопытнейших фактов истории февральской революции: "Правда, и свободолюбивое Временное правительство в эти дни перехватывало телеграммы между братьями, не давая им снестись, прикоснуться друг ко другу. Но даже зря хлопотали: телеграммы не несли ни понимания, ни поддержки. Михаил, "забыв всё прошлое", то есть судьбу своей женитьбы, просил брата "пойти по пути, указанному народом". (Где он увидел народ?) Николай, ещё содержательней, просил прощения, что ОГОРЧИЛ брата (своим отречением), что не успел предупредить, зато навсегда останется преданным братом и скоро приедет в Царское Село. Ни в телеграммах, ни в разъединении не соединило братьев монархическое правосознание"... Стоит ли доказывать, что данное утверждение автора статьи находится в полном противоречии с предыдущей цитатой? Михаил не мог быть императором! Даже если бы первого манифеста об отречении Николая Второго не задержал никто. Ибо прав Солженицын: "не соединяло братьев монархическое правосознание". Одевать на чело Михаила корону было бы столь же нелепо, как и седлать ишака в снаряжение ахалтекинца. О чем тут же, нимало не смутившись, говорит и сам Солженицын: "Ведомый своими думскими советчиками, Михаил не проявил понимания: где же граница личного отречения? Оно не может отменять форму правления в государстве. Отречение же Михаила оказалось: и за себя лично, и за всю династию, и за самый принцип монархии в России, за государственный строй её. Отречение Николая формально ещё не было концом династии, оно удерживало парламентарную монархию. Концом монархии стало отречение Михаила. Он - хуже чем отрёкся: он загородил и всем другим возможным престолонаследникам, он передал власть аморфной олигархии...Именно этот Манифест, подписанный Михаилом (не бывшим никогда никем), и стал единственным актом, определившим формально степень власти Временного правительства, - не могли ж они серьезно долго держаться за фразу Милюкова, что их избрала революция". Или двумя фразами А. И.: "Разве Государю было неизбежно отрекаться? Разве потому он отрёкся, что революция быстро и сильно раскатилась по стране? Наоборот: только потому она так легко и покатилась, что царь отрёкся совсем внезапно для всей страны", - полностью не подтверждает свою же мысль о том, что у Николая Второго просто не было "монархического правосознания"? А раз не было, то каков с отрекшегося царя спрос? Еще одна двоякость суждений Солженицына, которая выдает в нем дилетанта.

Но все-таки главное в статье А. И. - это ее поэтичность, делающая текст статьи надвременной: "Монархия окончила существование всё же 3 марта, а Временное правительство не правило и ни часа, оно правило МИНУС два дня: оно было свергнуто ещё в ночь на 2 марта непереносимыми "восемью условиями" Исполкома Совета - и даже ещё вечером 1-го, когда в прокуренной 13-й комнате несколько третьесортных интеллигентов и второсортных революционеров не сопротивились печатанью "Приказа . 1", выбивающего всякую опору не только из-под лакированных ботинок новых министров...В осточертелом головокружении Временное правительство поспешно уничтожало по всей России всякую администрацию. Одномоментно была разогнана вся наружная полиция, вся секретная полиция, перестала существовать вся система министерства внутренних дел - и уже по-настоящему никогда не восстановилась. (До большевиков.) И это всё сделали не большевики и не инспирировали немцы - это всё учинили светлоумые российские либералы". Словно восстанавливает А. И. сюжет ГКЧП и последующие события в СССР вплоть до Беловежско-Пущинского беспредела. Как нам тогда не хватало мудрых слов! Но молчал духовный вождь ельцинцев, выжидал: кто победит? А потом ласково завилял хвостиком перед Ельциным и "светлоумными российскими либералами". То есть чехвостит А. И. покойников вроде бы и правильно, да получается, будто плюется в зеркало. Так и хочется воскликнуть, забыв о субординации и о том, что автор статьи престарелый: "А вы, все-таки писатель и автор "Матренина двора", что делали и что думали, когда спустя 80 лет точно такая же либерально-демократическая толпа ломала и предавала нашу страну и у вас на глазах при вашем личном присутствии и при возможности у вас одним окриком весь этот бардак прекратить? "Не судите - и не судимы будете".

"Так и с судьбой Государя. Достаточно было совдепу цыкнуть - и всевластное правительство проявило решительную твёрдость в аресте царя, - а почему, собственно? ...Так только - угодить совдепу? Пожалуй, не только. Временное правительство после трёх дней своего горевого царствования уже стало опасаться морального сравнения себя с царём...А кроме ареста беззащитного царя мы более не обнаружим нигде никаких признаков твёрдости Временного правительства..." - пишет Солженицын далее. Но кроме кратковременного ареста участников ГКЧП мы не обнаружили никаких признаков твердости у любимого Солженицыным правительства Ельцина-Черномырдина. Только вот, хвала Господу, четыре Временных правительства в 1917 году просуществовали 8 месяцев, а партия Ельцина как засела в Кремль в декабре 1991 года, так и не вылазит оттуда - и ведет точно такую политику, что и гг Керенский, Милюков и присно с ними. Вы же их туда посадили Александр Исаевич, чего ж вы теперь ж... дерете? (словечки эти вам очень любезны со времен "Ивана Денисыча", не правда ли? Вот послушайте их по отношению к вам, а не к окружающим вас людям).

Хотя, признаюсь, некоторые фразы А. И. глубоки по смыслу и по содержанию, очень точны и самодостаточны, словно рождены помимо воли его: "Когда они прежде воображали себя правительством - то за каменной оградой монархии", - пишет о Временном правительстве князя Львова, а звучит, как и о правительстве Милюкова и Керенского тоже. Тут бы писателю и поразмышлять о сущности государственной власти в России и о том, что являло по себе Временное правительство 1917 года, а не заниматься перечислением оскорбительных эпитетов членов оного, выуженных из тогдашней желтой прессы. Но Солженицын и здесь начинает поучать тех, кто не может возразить ему физически: "Очевидно, у власти было два пути, совершенно исключавших революцию. Или - подавление, сколько-нибудь последовательное и жестокое (как мы его теперь узнали), - на это царская власть была не способна прежде всего морально, она не могла поставить себе такой задачи. Или - деятельное, неутомимое реформирование всего устаревшего и не соответственного. На это власть тоже была не способна - по дремоте, по неосознанию, по боязни. И она потекла средним, самым губительным путём: при крайнем ненавистном ожесточении общества - и не давить, и не разрешать, но лежать поперёк косным препятствием". Не смешно ли читать это? Только что А. И. так убедительно доказал неизбежность Февральской революции и то, что Временное правительство было неспособно руководить страной, а потому своей никчемностью породило Октябрьский переворот, - и вдруг начинает читать мораль в стиле гимназиста, обращающегося с советами переустройства общества к городскому голове. Среди членов Временного правительства были именитые ученые, двое из них стали известными учеными и в Советской России, многое сделали для развития промышленности и земледелия в СССР. Да, они не были политиками, но именно это-то и не дает право Солженицыну называть их бранными словами, на которые не поскупился А. И. в оценке членов кабинета Керенского. Да и сам Александр Федорович, оболганный большевиками, виноват перед Солженицыным лишь в том, что не был злодеем и душегубом, как боготворимый писателем-демократом десять лет лютовавший над российским народом Ельцин. Из всех претендентов на общероссийский Престол в 1917 году был лишь один гений - Ленин, сумевший за тот год увеличить свою партию более, чем в пять раз, совершить разгром военной хунты во главе с генералом Корниловым - единственной фигуры в тогдашнем политическом российском бомонде, способной возглавить впадающую в хаос страну. Ленин сумел заставить своих же малодушных однопартийцев начать вооруженное восстание в самое удобное время - в ночь, когда Учредительное собрание перестало юридически существовать, а новое правительство было им еще не избрано, что сделало советскую власть легитимной, Ленин создал теорию новой державы (работа "Государство и революция"). Рядом с гением Ленина блекнут все прочие участники описываемых Солженицыным событий. То есть победа партии рабочих земляка Керенского в борьбе за власть над страной по имени Россия после победы сионистского капитала в Феврале была неизбежной. Тем более при наличии на руках у бывших крестьян, одетых в серые шинели, миллионов единиц огнестрельного оружия и наличия у Временного правительства самого несуразного для живого человека лозунга: "Война до победного конца", который лишь в меркнущем сознании Ивана Денисовича может быть превозбладать над лозунгом: "Мир народам!", провозглашенным Лениным.

С марта по октябрь 1917 во главе России стояли люди, поставленные туда волей случая, не готовые к управлению страной. 7 Ноября по новому стилю страну возглавили лица, которые шли к этой власти целых восемь месяцев, которые взяли эту власть силой, которые знали, что им с этой властью делать (см. статью В. Ленина "Государство и революция"), которые имели сумасшедшую мечту сделать всех людей счастливыми, которые всей своей последующей жизнью доказали, что они могут делать страну богатой и настолько сильной, что главы Великобритании и США уже через 35 лет склоняли головы перед "дядюшкой Джо". Что же касается династии Романовых, то она была обречена еще с того момента, когда император Александр Первый не послушался Кутузова и повел русских солдат умирать за интересы европейских княжеских и королевских домов на землях Польши, Пруссии, Эльзаса-Лотарингии, Австро-Венгрии, Франции, формируя в сознании самых ненавидимых Солженицыным героев Отечественной войны 1812 года идеи социального переустройства России. Родись Александр Исаевич лет на 150 раньше и окажись он в Госдуме 1917 года депутатом от ставропольских помещиков, был бы он, я полагаю, в числе тех, кто с красными тряпочками в петлицах кричал бы революционные лозунги. Ибо, по сути, был он и остается стукачом НКВД по кличке Ветров, выживавшем в сталинской "шарашке" благодаря доносам на своих товарищей по несчастью.

Самое бестолковое выражение Солженицына в этой статье: "Если бы крестьянство к этой войне уже было бы общественно-равноправно, экономически устроено и не таило бы сословных унижений и обид, - имеет скрытый смысл.. Крестьянство НИКОГДА в этой стране не было общественно-равноправно, а с приходом к власти друзей-подельщиков Солженицына стало еще более бесправным, чем было оно в годы существования на Руси крепостного права. Выражение это солженицынское ясно указывает на то, что статья А. И. является заказной, является попыткой выяснить мнение и реакцию народа на внутреннюю политику Ельцина-Путина - власти, которая ассоциируется в сознании правящей верхушки РФ именно с Временным правительством будущей совсем уж нерусской страны.

Лишь в конце статьи, словно спохватившись, вспоминает А. И. об идеологии, которая, по сути, и доминировала в лозунгах февраля-октября 1917 года и определяла создание общественного мнения, которое и привело к "Триумфальному шествию Советской власти" по всей стране с 25 октября по 10 ноября 1917 года старого стиля. А. И. призывает для этого на помощь активистов и теоретиков катакомбной православной и зарубежной православной церквей, выдавая их заявления за свои: "В дни величайшей национальной катастрофы России Церковь - и не попыталась спасти, образумить страну. Духовенство синодальной церкви, уже два столетия как поддавшееся властной императорской длани, - утеряло высшую ответственность и упустило духовное руководство народом". Из уст православного христианина, каковым себя называет Солженицын вот уже сорок с лишним лет, подобные заявления звучат кощунственно, ибо они содержат критику отцов Московской патриархии, объявляя, по сути, оных изменниками присяге, то есть крестоцелованию на верность дому Романовых. Между тем, даже мне, атеисту, известны сотни имен и фамилий православных священников, принявших муки, но не нарушивших той самой присяге. То есть господин с кличкой Ветров постарался в этой статье уравнять их с собой. А это уже и грех, и даже преступление. За более меньшие вины Льва Николаевича Толстого отлучили от церкви, а с заслуженного стукача СССР, наперсника генсека ЦК КПСС Н. С. Хрущева, - как с гуся вода. Слушаешь и читаешь обсуждения статьи в СМИ РФ - всем, оказывается, до фени оскорбление Солженицыным православной церкви. И это - еще одно свидетельство заказности статьи и последующих комментариев оной.

Никто почему-то не стал комментировать и вот эту замечательную во всех отношениях фразу А. И.: "В нашей незрелой и даже несостоявшейся февральской демократии пророчески проказалась вся близкая слабость демократий процветающих - их ослеплённая безумная попятность перед крайними видами социализма, их неумелая беззащитность против террора". Она - не для россиян написана, которые знают западные демократии лишь по невероятно грубым и пошлым выступлениям СМИ, они написаны кровью вермонтского отшельника, прозревавшего в течение десяти лет в США. Они просты и понятны эмигрантам, оказавшимся на Западе, но особенно понятны ученым-обществоведам Западной Европы, которые после перевода этой статьи на немецкий, французский и английский языки, обязательно оценят и обсудят эту фразу, как едва ли не краеугольную для их понимания сути сумбурных высказываний Александра Исаевича. Оставим эту работу им...

Ибо ни одному европейцу непонятна мысль Солженицына, обращенная уже непосредственно к русским патриотам: "Февральской революцией не только не была достигнута ни одна национальная задача русского народа, но произошёл как бы национальный обморок, полная потеря национального сознания. Через наших высших представителей мы как нация потерпели духовный крах. У русского духа не хватило стойкости к испытаниям". Мысль, верная в сути своей, является одновременно и оскорблением активистам всевозможных молодежных движений типа "Наши". Она должна была вызвать визг в среде русских фашистов. Но те промолчали. С чего бы это? Не с того ли, что и оные националисты кормятся с того же барского стола, что и демократы да либералы современной России?

Пост скриптуум: Таким образом, статью А. И. Солженицына "Размышления о Февральской революции" следует признать не научно-исследовательской, не историко-познавательной, каковой она могла бы являться современной и стоящей остаться в памяти народов России, а сугубо публицистичной, устаревшей по политическим позициям и мотивам, сумбурной по характеру изложения и местами откровенно фальшивой. То есть очередным "Красным колесом", не более того.

26.02.2007
12:13

Несколько слов об афоризмах, как жанре прозы и средстве манипуляции

15.02.2007
16:44

О российском крестьянине

21.12.2006
15:02

Человек пишущий (часть четвертая)

19.12.2006
12:15

Человек пишущий. Часть третья.

08.12.2006
16:27

. Кто есть что (часть вторая)

04.12.2006
15:47

Человек пишущий (часть первая)

16.11.2006
16:28

МИР ДЕТСТВА - МИР СКАЗКИ - МИР ЧУДЕС

09.11.2006
13:08

Зомби пишут для зомби

03.11.2006
18:18

О "Знамя"-носной ксенофобии

18.10.2006
15:31

Откровения душегуба

17.05.2006
20:14

КОЛОНДАЙКСКИЕ БУДНИ НА РУССКОЙ ЗЕМЛЕ или КУДА ПОДЕВАЛАСЬ ДОБРОТНАЯ РУССКАЯ НОВЕЛЛА, ИМЕНУЕМАЯ ПРОСТО РАССКАЗОМ?

20.03.2006
13:30

Не лгите - и не судимы будете

09.03.2006
12:35

Профессия - русский эмигрант

13.02.2006
12:43

О романе, как об акте гражданскому мужества и честности русского писателя (о книге Е. Чебалина ╚Гарем для ефрейтора╩)

27.01.2006
17:55

Несколько слов вдогон и по теме...

16.01.2006
15:41

Казахстан √ поле битвы мировоззрений

10.01.2006
12:18

Вещую, аки оракул

20.10.2005
12:07

Есенин в Казахстане

11.10.2005
13:37

Там, где много лет идет война...